Знак бесконечности

Бородина Юлия Владимировна

Фисли молчал, судорожно пытаясь подыскать достойный ответ, от чего по лицу Оливии пробежала ехидная улыбочка.

– Это обусловлено в основном, личными причинами, мисс Блэквуд. – наконец выдавил он. – Мне бы не хотелось обсуждать данную тему, но раз вы спросили. Это из-за моей бывшей жены. Она мой деловой партнер и будет руководить отделением в Нью-Йорке. Она поставила мне условие: либо я уезжаю, либо она изымает свои капиталы из дела, а это неприемлемо.

Подобный ответ можно было бы считать удовлетворительным, но в отчете службы охраны, который получила Оливия, не имелось никаких сведений

о разводе четы Фисли, скором или уже состоявшемся. Питер Фисли вообще не был женат, никогда.

– Извините, если я затронула неприятную для вас тему, – с показной мягкостью сказала Оливия. – Надеюсь, вы понимаете, чем продиктовано мое любопытство. В наше время так легко нарваться на плохих людей. Буквально каждый второй норовит тебя обмануть, чтобы оторвать кусок побольше. Вот и приходится тщательно проверять всех, с кем собираешься сотрудничать.

После этих, в воздухе явственно почувствовалось напряжение. Девушка прекрасно понимала, как взволнован ее оппонент, но вовсе не собиралась облегчать ему задачу. Она стала задавать ему вопрос за вопросом, загоняя в угол, как охотник несмышленого зверька, с намерением сделать его своим трофеем.

– Я… и… вы… Так что же вы ответите, мисс Блэквуд? – спросил вконец запутавшийся молодой человек.

– Мой ответ будет отрицательным. Но прежде чем вы уйдете, я хочу объяснить, почему мне пришлось вам отказать.

Оливия встала и подошла к окну. Звук ее шагов, казалось, привел Питера Фисли в чувство. На его лице появилось искреннее недоумение.

– Во-первых, м-р Фисли, – резко сказала Оливия, щелкая зажигалкой, – я терпеть не могу, когда мне лгут. А во-вторых, неужели вы думали, что я настолько потеряю голову, увидев сумму, прописанную в контракте, что даже не подумаю проверить человека, с которым придется иметь дело? Конечно, вас могли ввести в заблуждение моя молодость и неопытность, и только поэтому я не приказала вышвырнуть вас отсюда!

Снова этот низкий, ласкающий слух тембр. Казалось ее голос, заполнил все пространство маленькой переговорной. На молодого человека жалко было смотреть. Он, похоже, полностью сознавал, в какую ловушку попался, но ничего уже не мог сделать. Наблюдающий за всем этим детектив Блум был готов даже пожалеть его. Интересно, как ей это удается? Чувствовать ложь? – думал он. Кэйд все еще прекрасно помнил инцидент, произошедший в доме, где нашли последнюю жертву «Цирюльника».

– Да! Похоже, зря я позволил Питеру принять участие в этом деле! – раздался от дверей тяжелый, мужественный голос.

При звуках этого голоса лицо Питера Фисли моментально утратило напряженное, испуганное выражение. Черты его исказила гримаса почтения к человеку, которым он всегда восхищался.

– Мне следовало догадаться, что за всем этим стоишь именно ты! – сказала Оливия, опускаясь в кресло.

Говоривший, представительный мужчина лет шестидесяти-шестидесяти пяти, с крупными, суровыми чертами и холодным взглядом темно-карих глаз позволил себе коротко усмехнуться, и прошел в кабинет. Кэйд опытным взглядом полицейской ищейки сразу понял, что этот человек в дорогом темно-синем костюме от «Армани», шутить с собой не позволит. Привычка повелевать людьми, навязывать им свою волю, не считаясь ни с чьим мнением, пробивалась из-под внешнего облика, вызывая невольную симпатию и интерес.

– Оливия! А ты похорошела. Рад видеть, что ты в порядке.

– Можешь не стараться, Деррек! – откликнулась девушка, с трудом скрывая раздражение. – Присаживайся. Хотя я с трудом представляю, о чем нам с тобой говорить.

– Нам стоит поговорить наедине! – сказал Деррек, недвусмысленно указывая на дверь Кэйду, Питеру и Кейси.

– Распоряжаться будешь у себя дома! – рыкнула на него Оливия. – Кейси, проводи м-ра Фисли отсюда. Если здесь кто и лишний, так это он.

Не обращая внимания на убийственный взгляд Деррека, Оливия терпеливо ждала, пока за помощницей закроется дверь.

– Ты не представишь мне своего друга? – спросил Деррек, кивнув в сторону Кэйда.

– О! Разумеется! Детектив Блум. Знакомьтесь, это Деррек Мэн, любовник Нэнси. Деррек, детектив Блум ведет дело «Цирюльника».

Вот так новость! Кэйд сначала подумал, что ослышался, но ненависть, мелькавшая во взгляде Оливии, когда она смотрела на мужчину, не оставляла никаких сомнений в том, кто сидит перед ним. Мужчины вежливо кивнули друг другу. «Неужели Нэнси могла связаться с человеком, настолько старше себя?» – промелькнуло в голове у Кэйда, и он почувствовал, как его уважение к этой женщине тает словно снег. Непонятным пока оставалось только одно: что связывает Деррека и Оливию?

– Не думал, что ты так сильно похожа на свою мать, – заметил Деррек, с ехидной усмешкой. – Жаль. У нее тоже был отвратительный вкус.

– А тебя бы, значит, больше порадовало, если бы я была больше похожа на отца? Вот так новость. – Усмехнулась девушка. – В любом случае, если ты хочешь вывести меня из себя, то зря стараешься. Говори, зачем пришел и выкатывайся отсюда! У меня нет времени заниматься всякими глупостями!

– Ты же видела условия контракта и должна понимать насколько мое предложение выгодно для «Блэкфилд инкорпорейтед». Глупо отказываться от сделки, только потому, что ее предлагаю я.

Оливия рассмеялась. В ее сине-зеленых глазах появился опасный блеск.

– Ты? Я не доверю тебе даже пачку сигарет, не говоря уж о компании! Ты же ненавидел моего отца?! Неужели ты думаешь, я позволю его врагу сунуть руку в дело всей его жизни?!

– Какие бы отношения не связывали меня и Колина, ты не имеешь к этому никакого отношения, девочка. – Мягко сказал Деррек, однако было понятно, что он отнюдь не спокоен. Под его внешне холодным обликом бушевал целый океан эмоций.

– Твой отказ неразумен. При таком подходе к делу ты потеряешь все, что Колин создал с таким трудом. Оливия, ты моя внучка, и хотя ты не такая, какой мне хотелось бы тебя видеть, я очень хорошо отношусь к тебе…

Он замолчал, видя, что его слова не достигли цели. Девчонка откровенно смеялась над ним. Он чувствовал ее злость, ее презрение к нему. Деррек привык, что окружающие относятся к нему с уважением, прислушиваются к его словам, восхищаются им. Редко у кого хватало сил вступить с ним в борьбу и, как правило, эти люди оказывались потом в незавидном положении.

– Знаешь, мне надоело выслушивать твои высокопарные тирады! – заявила Оливия. – Уходи!

– Ты пожалеешь об этом!

– Не в этой жизни. – Беспечно улыбнулась она.