Знак бесконечности

Бородина Юлия Владимировна

Деррек встал и вышел из переговорной, оглушительно хлопнув дверью. Его карие глаза стали почти черными, изборожденное морщинами лицо исказила гримаса ярости. Непробиваемое спокойствие Оливии вывело его из себя. Казалось, что она совершенно не отдавала себе отчета в том, что может приобрести в его лице очень опасного и могущественного противника, способного разрушить весь ее мир. Ее самоуверенность вызывала у Деррека раздражение и стойкое желание ее покорить, не смотря на то, что Оливия все-таки являлась членом его семьи.

Глава 10

Когда за Дерреком закрылась дверь, Оливия со стоном опустилась

в кресло и обхватила руками голову. Заколки, удерживающие ее густые, пышные волосы, упали на пол, и водопад огненных локонов рассыпался по плечам. Кэйд не видел сейчас ее лица, но чувствовал, как сильно она расстроена. Он подошел к ней, совершенно не зная, что будет делать, если она вдруг вздумает расплакаться. Женские слезы всегда приводили его в замешательство.

– Мисс Блэквуд! Оливия! Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он, так, как делал это сотни раз, общаясь с потерпевшими в участке или на месте происшествия. Мягко, ненавязчиво, с той долей жалости, которую самый гордый человек сочтет уместной, и даже необходимой.

Оливия откинула с лица красно-каштановые пряди и подняла на Кэйда абсолютно сухие глаза, в глубине которых притаилась ледяная ярость.

– А, не берите в голову. – Махнула она рукой. – После смерти родителей, Деррек постоянно пытается наложить свои лапы на компанию, но ничего у него не получится. Он выгнал мою мать из дома без гроша в кармане, вычеркнул ее из завещания. И наивно полагает, что я позволю ему войти в дело, которому мой отец отдал столько сил!

– Это не первая его попытка?

– О Боже! Конечно, нет. – Оливия усмехнулась. – Ладно, это не стоит внимания. Полагаю, у нас сейчас есть дела поважнее.

Кэйд не стал спорить. Война Оливии Блэквуд с собственным дедом его никоим образом не касалась.

Всю дорогу до бара они молчали. Оливия уверенно вела свой мустанг сквозь каменные джунгли, ловко лавируя в потоке автомобилей. На стоянке у бара было практически пусто, но Кэйд велел девушке проехать дальше чуть ли не половину квартала, и завести мустанг на платную парковку маленького одноэтажного отеля. Сонный сторож выдал им бумажный талончик, какие обычно используют на временных паркингах у ярмарок и базаров в праздничные дни.

Кэйд пожалел, что не попросил Оливию заехать домой и переодеться. Ее бирюзовый деловой костюм, бледно-желтая блузка и туфельки на высоченных каблуках плохо вписывались в общую картину дешевого придорожного бара. В таком наряде можно было отправиться в «Вудшед-грилл» или «Боатани» пропустить стаканчик в компании друзей или даже в одиночку, но только не сюда. Оливия удивилась, когда он сказал ей об этом. Было видно, что такая мысль не приходила ей в голову, однако она с легкостью признала правоту детектива и предоставила ему полную свободу действий.

Подумав немного, Кэйд сказал, чтобы она распустила волосы, сняла жакет, тяжелые золотые серьги и часики с мелкими изумрудами. В бардачке нашелся тюбик с ярко-алой помадой, забытый кем-то из ее подруг и Оливия под одобрительный кивок детектива щедро накрасила губы, с удовлетворением глядя на себя в маленькое зеркальце. Стало лучше. Теперь она была похожа на одну из тех девиц, работающих в элитной службе эскорта, которые хоть и считают ниже своего достоинства ходить по подобным барам, но все равно идут туда в надежде отдохнуть от работы и развлечься в компании какого-нибудь ковбоя.

– Вот. Теперь я выгляжу, как девица легкого поведения. – Сказала она, улыбаясь своему отражению в зеркале. – Видел бы меня папа. Представляю, ЧТО бы он сказал.

– Будь я на месте твоего отца, я бы давно запер тебя дома и запретил даже смотреть в сторону улицы. – Заметил Кэйд, с трудом отводя взгляд от глубокого декольте, в котором виднелись нежные округлости полной груди. Светло-желтая блузка с маленькими, золотистыми застежками, из легкой, полупрозрачной ткани вызывала в его воображение крайне непристойные картины. И еще он поймал себя на мысли, что вовсе не хочет, чтобы Оливия в таком виде шла в бар.

– Тогда мне очень повезло, что ты не мой отец. Хотя папе едва ли пришла бы в голову такая мысль. Он мне доверял. – С грустью сказала девушка.

Слова Кэйда пробудили в душе Оливии целый рой воспоминаний, ярких, счастливых и от того особенно тяжелых сейчас. На какой-то миг в ее больших, аквамариновых глазах, опушенных густыми ресницами, мелькнула боль и Кэйд почувствовал себя последней сволочью. В конце концов, Оливию Блэквуд привело в участок вовсе не любопытство. Она хотела справедливости. Чтобы психопат, убивший ее родителей и маленькую сестренку, оказался за решеткой. А он почему-то вел себя с ней так, словно она праздная, богатая дурочка, которой захотелось острых ощущений.

– Извини. – Кэйд легонько коснулся плеча Оливии и протянул ей салфетку. – Сотри эту отвратительную помаду и пойдем. В конце концов, перед нами не стоит задача «поймать тебе клиента» – не удержался он от ехидного замечания. – Пора выяснить, правду ли нам рассказал Найджел Стокли.

Она не ответила. Только посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом, словно пыталась понять, чем вызвано его сочувствие, а потом молча взяла из его руки белый бумажный комочек и пошла следом.

Сигаретный дым висел в воздухе плотной пеленой. Рассеять его не могли даже, работающие на полную мощь огромные вытяжки. Было душно и холодно одновременно. Запахи дешевого виски, сигарет и пота сливались в непередаваемой палитре. В тускло-желтом свете туда-сюда сновали официантки, неопрятные размалеванные девицы в ярких форменных платьицах и наколках на голове. За барной стойкой стоял немолодой, среднего роста мулат с пышной, угольно-черной шевелюрой едва тронутой сединой на висках и пронзительными, темными глазами. Двигался он довольно ловко, однако едва ли имел представление о тонком искусстве сочетания напитков, способных удовлетворить требовательного клиента.

Несмотря на поздний час, посетителей было немного. В самом углу устроилась шумная компания из шести человек. Судя по внешнему виду, старшеклассники, уже вкусившие всю прелесть ночной жизни большого города и отчаянно пытающиеся казаться старше, чем есть на самом деле. Взглянув на этих ребят, Оливия ощутила легкий приступ ностальгии по тем далеким дням, когда она сама впервые оказалась в баре. Ей тогда только исполнилось шестнадцать лет. Была осень. Родители улетели в Лас-Вегас на уикенд, чтобы отметить там годовщину свадьбы, а Джей собирался на вечеринку к приятелю по общаге. Вот Оливия с двумя подругами и решили воспользоваться моментом. Воспоминания о той ночи были расплывчатые, словно разрозненные кусочки цветной мозаики, сваленные в коробку маленьким ребенком. Они много пили, танцевали на маленькой сцене, под аплодисменты и пьяное улюлюканье толпы, а вот закончилось все в отделении скорой помощи при госпитале Эст-Анимал.