Знак розы
Шрифт:
— Даже если я завтра разведусь с тобой, то все равно не смогу жениться на ней.
— Что ж, я сама позабочусь об этом. Нет, Перси, ты останешься моим мужем до конца своих дней - или пока Мэри ДюМонт не умрет.
Довольное выражение внезапно сошло с ее лица, когда Перси шагнул к ней. Его глаза напоминали арктический лед. Люси попятилась, пока не уперлась спиной в камин, - отойти еще дальше не позволяли огонь и ее платье, которое могло легко вспыхнуть.
— Тогда и ты должна понять кое-что, Люси. Если Мэттью когда-нибудь узнает о том, что я его отец, ты вылетишь из этого дома без гроша за душой. Ты пожалеешь, что не убралась раньше, пока у тебя была такая возможность. Ты только что сказала, что совсем не
Люси осторожно обошла его.
— Я могу простить тебя за то, что ты не любишь меня, Перси, — сказала она, приближаясь к двери и свободе, — но я никогда не прощу тебе того, что ты не любишь Вайатта. Он ведь тоже твой сын.
—Я буду помнить об этом, и пусть тебе станет легче от того, что и я никогда не прощу себя за то, что не люблю его.
Глава 40
Хоубаткер, июль 1935 года
— Вам письмо, мистер Уорик. Его доставил мальчишка Уинстонов.
Забирая у секретарши письмо, Перси узнал почерк на конверте. От неожиданности у него перехватило дыхание, и он закашлялся, чтобы скрыть смущение.
— Он сказал, кто попросил его принести письмо?
— Нет, сэр. Я спрашивала его об этом, но он отказался мне ответить.
— Благодарю вас, Салли.
Перси подождал, когда за ней закроется дверь, и только тогда вскрыл запечатанный конверт. Он вытащил единственный листок бумаги, на котором от руки было написано: «Встречаемся сегодня в хижине в три пополудни. КМ».
КМ.Крошка Мэри.
Перси откинулся на спинку кресла и задумался. Что, черт возьми, происходит? Случилось, должно быть, нечто важное, что Мэри хотела бы сохранить в тайне, раз она просит его встретиться с нею и хижине, месте, освященном их воспоминаниями. Они не были там вместе с того самого дня роковой ссоры пятнадцать лет назад.
Она ничем не показала, что у нее неприятности, когда вчера вечером они с Олли устроили небольшой прием в честь приезда Уильяма, сына Майлза, который приехал жить к ним после того, как его отец умер в Париже. Мэри и Олли выглядели слегка расстроенными, но Перси счел, что это следствие нелегких времен, которые наступили почти для всех в стране. Впрочем, насколько они оказались нелегкими, он не знал. Их семьи никогда не обсуждали финансовые проблемы друг с другом, но падение цен на хлопок и снижающиеся объемы розничных продаж не могли не сказаться на них. И хотя будущее ДюМонтов не могло не беспокоить Перси, он больше тревожился о Мэттью. То, что угрожало им, затрагивало и его.
Не касается ли эта записка Вайатта?
Жизнь - странная штука, в которой никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. После разговора с Вайаттом в лесной хижине Перси боялся, что его сын еще сильнее возненавидит Мэттью. Но вышло наоборот. К невероятному удивлению Люси, мисс Томпсон и его самого, уже через несколько дней мальчики подружились, а к концу школьного года стали неразлучны - совсем как братья, говорили окружающие.
Поначалу Перси решил, что столь внезапная дружба - лишь попытка Вайатта заслужить его одобрение. Но вскоре ему стало ясно, что Вайатт и в мыслях не держит заслужить что-либо, будь то его одобрение или порицание. Сын не стремился привлечь к себе внимание отца, и мнение Перси его ничуть не волновало. Мальчик просто перестал его замечать.
— Видишь, что ты наделал? — причитала Люси. — Или не видишь? Ты оттолкнул от себя единственного сына, которого можешь назвать своим. Да, ты можешь не любить его, но зато была надежда, что он когда-нибудь полюбит тебя. А ведь нам всем не помешает любовь, Перси, и не важно,
Отправив Вайатта в школу с разбитой губой и распухшим носом, Перси стал каждую неделю заглядывать в класс к Саре Томпсон, чтобы обсудить поведение сына. Слово за слово, и теперь они регулярно встречались в каком-нибудь укромном местечке. Он прилагал все усилия к тому, чтобы их роман и дальше оставался тайной, не столько ради себя, сколько ради Сары. В настоящее время все уже знали о том, что брак Уорика - лишь формальность, и никто не обвинил бы его в том, что он завел любовницу. Тем не менее Перси жил в постоянном страхе. Они уже несколько раз оказывались под угрозой разоблачения, и сейчас Перси со стесненным сердцем надеялся, что Мэри позвала его не для того, чтобы сообщить о предстоящем скандале.
Он приехал к хижине пораньше, но она уже ждала его. Сверкающий родстер [19] был припаркован под деревом, где некогда Мэри привязывала Шони. Перси еще несколько мгновений посидел в своем «кадиллаке», стараясь унять тупую боль, засевшую у него под сердцем. Она всегда оставалась с ним, похороненная так глубоко, что он почти не замечал ее, подобно боли в пораженных ревматизмом суставах, которые болят лишь в плохую погоду.
Мэри стояла посреди комнаты, склонив к плечу голову с гладко зачесанными волосами, и Перси подумал, не прислушивается ли и она к голосам из прошлого. Когда он вошел, она повернулась к нему - волшебное видение в красном платье, которое чудесным образом оттеняло ее иссиня-черные волосы. Ей исполнилось тридцать пять, и она была в расцвете женской красоты.
19
Родстер — автомобиль с открытым двухместным кузовом, складным верхом и откидным задним сиденьем.
— Здесь кое-что изменилось, — сказала Мэри. — Раньше тут не было этого дивана.
— Он стоял у меня в конторе, — сказал Перси. — Мэттью конфисковал его по предложению Вайатта.
Она коротко рассмеялась.
— Еще одно поколение мальчиков наслаждается притягательной силой этого места. Мне придется напомнить Мэттью, что здесь необходимо поддерживать чистоту.
— И как ты собираешься сделать это, не выдав того, что сама тут бывала?
Мэри ответила ему беспомощным жестом холеной руки. От макушки до пят она была живым свидетельством внимания и безупречного вкуса своего супруга, который получал истинное удовольствие, одевая ее во все самое лучшее.
— Разумное замечание. Перси, я понимаю, что мы оба с тобой испытываем неудобство, но эта хижина - единственное место, в котором, на мой взгляд, нам никто не помешает. Если кто-нибудь увидит, что мы уединились, Олли почти наверняка догадается, для чего мы с тобой встречались... и ради чего я попросила тебя приехать.
Значит, речь идет не о Саре или Вайатте. Перси вздохнул свободнее, но сердце его екнуло.
— С Олли что-то случилось?
— Давай присядем? Еще рано, но я привезла кое-что. Скотч для тебя. Чай для себя. — Она улыбнулась, чуточку приподняв уголки губ. Теперь он редко видел, чтобы она улыбалась во весь рот.
— Я подожду.
— Ладно. — Мэри похлопала по одному из стульев. Пыль взвилась столбом, но она все равно села, скрестив ноги. — Присаживайся, Перси. Я никогда не могла разговаривать с тобой, когда ты стоишь у меня над головой.
На скулах у Перси заиграли желваки, когда на него обрушились воспоминания. Он присел на краешек дивана в позе «без дураков», как называла ее Люси: сложив руки в замок и положив их на колени, холодно глядя перед собой. В последний раз они с Мэри остались вдвоем как раз в хижине.