Знак розы
Шрифт:
— Да, мама, — жалобным голоском согласилась девочка.
Мать заколебалась, и Рэйчел моментально распознала неуверенное выражение у нее на лице - оно означало, что Элис испытывает муки совести.
— Милая, — начала мать, поглаживая руку Рэйчел, — я уверена, ты понимаешь, что тетя Мэри выбрала тебя в качестве наследника.
— Наследника?
— Чтобы занять ее место и продолжать ее дело, когда она умрет, - сохранить традиции клана Толиверов.
Элис прищурилась, с подозрением глядя на дочь. Она не знала, то ли Рэйчел действительно не понимает, о чем идет
Рэйчел растерянно заморгала. Она - наследница тети Мэри? Она уже решила поступать в Техасский университет сельского хозяйства и машиностроения, чтобы получить диплом агронома, в надежде что по окончании учебы тетя Мэри даст ей работу, но... занять ее место после ее смерти? УнаследоватьСомерсет?
Элис подалась к ней.
— Это столь же очевидно, как и коровья лепешка на подстриженной лужайке во время вечеринки. Тетя Мэри намерена сделать так, чтобы ты заняла ее место, Рэйчел. Почему, как ты думаешь, она продолжает покупать землю?
Со знанием дела Рэйчел ответила:
— Потому что Сомерсет уже выдохся. После сбора нынешнего урожая тетя Мэри оставит его лежать под паром до следующего года, а потом посадит там кукурузу и сою.
Она говорила об этом с гордостью. Тетя Мэри «расширяла дело» и должна была благодарить за это Рэйчел. Когда девочка приезжала в гости к двоюродной бабке, та с интересом выслушивала ее рассказы о том, какие технологии она использует в своем маленьком садике. А в прошлом году тетя Мэри вызвала к себе управляющего и сказала ему:
— Моя внучатая племянница советует поменять природу Сомерсета, совершив, таким образом, настоящий подвиг, который до сих пор был не по силам никому. Земля больше не может выращивать хлопок. Пришло время мне признать это.
Но тетя Мэри оставалась владелицей хлопковой плантации, поэтому купила несколько тысяч акров земли неподалеку от Лаббока и Феникса в штате Аризона, чтобы отдать их под хлопок, и назвала свое новое приобретение «Толивер фармз». Эти покупки ужасно расстроили Элис, которая обвинила тетку в том, что та «опустошает сундуки, чтобы нам не досталось ни цента».
Строго глядя на Рэйчел, мать продолжала:
— Дело не в этом. Если бы не ты, она вполне удовлетворилась бы тем, что смогла бы выжать из своей плантации, истощилась она или нет. Но теперь у нее появилась уважительная причина прикупить еще земли и оборудования за счет тех денег, которые должны были отойти твоему отцу после ее смерти. Ты понимаешь, к чему я веду?
Рэйчел кивнула. Теперь она понимала, в чем суть разногласий между родителями и почему они так ожесточенно спорили последние годы. Мать рассчитывала, что тетя Мэри оставит плантацию Уильяму, который потом продаст ее. Страшась гнева матери, девочка поинтересовалась:
— Ну и что, если тетя Мэри оставит все мне? Разве это будет так уж плохо? Я разделю все, что вырастит земля, с тобой, папой и Джимми...
— Твой отец никогдане допустит, чтобы его семья жила на подачки дочери, — оборвала ее Элис.
— Почему? Другие дети ведь тоже помогают родителям.
—
Рэйчел растерялась окончательно.
— Но почему?
Элис отпустила ее руки и откинулась на спинку стула. Она принялась нетерпеливо постукивать пальцами по крышке стола, явно пытаясь решить, может ли она доверять дочери. Наконец мать сказала:
— Когда твоему отцу исполнилось семнадцать, он сбежал от тети Мэри и дяди Олли.
Рэйчел не верила своим ушам. С чего бы ее отцу убегать от двух самых замечательных людей на свете?
— Ты не веришь мне. — Элис прочла ее мысли. — Но именно так он и поступил, милая, и я скажу тебе почему. Твоя двоюродная бабка пыталась сделать из него плантатора - такого же Толивера, как и она сама, - но твой отец не чувствовал в себе фамильного призвания. Он ненавидел фермерство. Ненавидел Сомерсет. Он ненавидел то, чего ожидали от него, поэтому сбежал на нефтяные месторождения в Западном Техасе. Вот так он оказался в Кермите.
У Рэйчел от изумления отвисла челюсть. Она-то всегда считала, что, после того как отец женился, они остались в Кермите, потому что это был родной город Элис.
— Может, твой отец и беден, но у него есть гордость, — продолжала Элис. — Вот почему он никогда не позволял своей тетке помогать нам. Следует отдать тетке Мэри должное, она неоднократно предлагала помощь. И точно так же он отнесется к подачкам из твоих рук. А теперь я посвящу тебя еще в кое-какие семейные тайны, которые, как мне представляется, тетка Мэри обошла молчанием, когда вдалбливала тебе в голову фамильную историю.
Внезапно Элис вскочила со стула и налила в стакан холодного чая из кувшина. Взяв несколько кубиков льда с подноса, она со звоном высыпала их в стакан, добавила ложечку сахара и принялась яростно размешивать его. Рэйчел со страхом наблюдала за ней. Бог ты мой, что же мать собирается ей рассказать?
Мать опустилась на стул, так и не пригубив чаю, и продолжила:
— Давным-давно, когда мы впервые повезли тебя в Хоубаткер, чтобы показать твоей двоюродной бабке, она пообещала твоему отцу, что после ее смерти поместье будет продано и он получит вырученные деньги. Так сказано в ее завещании, заявила она. Ты тогда была совсем еще маленькой. Она сказала твоему отцу, чтобы он отвез тебя домой и забыл о Сомерсете, - дескать, на землю наложено проклятие...
— Проклятие? — Рэйчел похолодела.
— Проклятие, Рэйчел. Мэри так и не объяснила твоему отцу, что имеет в виду, но сказала, что он должен радоваться тому, что он сам и его дети не связаны с плантацией. Клянусь могилой своего отца, это были ее слова.
Рэйчел испытывала непреодолимое желание зажать уши ладонями. Ей было невыносимо слушать слова матери о том, что тетя Мэри умрет или что на Сомерсет наложено проклятие.
— Я рассказываю тебе это, — продолжала Элис, — потому что с тех пор рассчитываю, что она сдержит слово, данное твоему отцу. Это стало для нас радугой в небе.