Знакомьтесь: МУР
Шрифт:
Урина пришлось освободить и извиниться перед ним. В беседе с задержанным перед освобождением обнаружилось, что года два назад он утерял паспорт. Стало очевидным, что человек, к которому попал паспорт Урина, переклеил на нем фотокарточку и, попавшись на краже, назвался его фамилией.
Начались поиски лже-Урина. Розыск продолжался несколько месяцев. По подозрению в совершении квартирной кражи оперативные работники задержали некоего Антопова. При сличении его пальцевых отпечатков с отпечатками, оставленными неизвестным преступником на сейфе ограбленной кассы
Антопов — опытный преступник-рецидивист, вначале все отрицал. Но когда его ознакомили с заключением дактилоскопической экспертизы, перестал лгать и изворачиваться.
— Ваша взяла, против науки не попрешь. Пишите.
Преступник признал себя виновным и поведал об ограблении кассы.
…В квартиру Азаровых постучались. Старушка-мать хозяина квартиры Владимира Азарова, находящаяся в это время дома одна, открыла дверь и увидела на пороге двух мужчин.
— Мы из уголовного розыска, — отрекомендовались гости. — Есть сведения, что ваш сын связался с жуликами и прячет дома ворованные вещи.
— Бог с вами! — изумилась старушка. — Не может быть такого.
— Вот мы и проверим. Сейчас произведем обыск и все станет ясно.
Самозванцы начали осмотр вещей Азарова. Наиболее ценные из них — баян, новый костюм, кожаное пальто — отложили в сторону. Связали в узел и собрались уходить.
— Не пущу! — заявила старая женщина, становясь в дверях. — Не имеете права просто так забирать чужие вещи.
— Почему просто так, мамаша? Сейчас мы вам выдадим акт.
Один из неизвестных достал из кармана пиджака тетрадь и, вырвав из нее лист, что-то на нем быстро написал карандашом.
— Вот, мамаша, тебе протокол обыска. Когда с работы вернется сын, пусть приходит в отделение милиции с протоколом. К тому времени мы все проверим и, если вещи не ворованные, все вернем.
С тем неизвестные и удалились. Вернувшись с работы, Владимир застал мать в слезах.
— Позор-то какой! — причитала старушка. — Тебя заподозрили в воровстве. Что же теперь будет!
Узнав в чем дело, Азаров, схватив «протокол обыска», поспешил в отделение милиции. Однако здесь, естественно, ничего не знали ни об обыске, ни о унесенных из квартиры Азаровых вещах. «Протокол обыска», скрепленный неразборчивой подписью «участкового инспектора», был грубой фальшивкой. Владимир оказался жертвой мошенников.
В визите «работников уголовного розыска» к Азаровым были заподозрены Цыпин и его приятель Семенов, ранее уже привлекавшиеся к ответственности за мошеннические проделки подобного рода. К сожалению, мать Владимира из-за слабого зрения не запомнила внешности непрошеных гостей.
Тогда оперативные работники «протокол обыска» и образцы почерков подозреваемых направили экспертам научно-технического отделения МУРа. Специалисты дали отрицательное заключение: ни почерк Цыпина, ни почерк Семенова не соответствовали почерку человека, писавшего «протокол».
Оперативники продолжали розыск преступников.
Между тем эксперты обратили внимание, что на бумажном листе «протокола» имеются следы давления. Видимо, на листе, который был вырван из тетради раньше, что-то писали, и следы предыдущего текста остались на «протоколе» в форме вдавленных штрихов. При особом освещении эти невидимые для невооруженного глаза штрихи сфотографировали. В результате «проявился» текст счета начальнику одного из домоуправлений.
Оперативники нашли это домоуправление и уточнили, что недавно бригада ремонтных рабочих трудилась у них на договорных началах. Деньги по счету, предъявленному бригадиром, были рабочим полностью выплачены, о чем имелась расписка того же бригадира.
Изъятые в домоуправлении акт и расписку вместе с липовым «протоколом» направили в научно-техническое отделение. На этот раз эксперты порадовали розыскников. Они дали заключение: все три документа написаны одним человеком. Бригадира ремонтников задержали. Сначала он все категорически отрицал. Но после ознакомления с выводами графической экспертизы ему ничего не оставалось, как признаться в самочинном обыске в квартире Азаровых и назвать своего сообщника. Вскоре были найдены и возвращены владельцу похищенные вещи.
К концу 20-х годов вновь назрела необходимость реорганизации уголовного розыска. Она диктовалась целым рядом причин, среди которых немаловажное значение имели поиск более совершенной структуры этой службы и потребность обновления ее личного состава. Дело в том, что в период нэпа выявились факты недобросовестности некоторых сотрудников, попавших под влияние мелкобуржуазной стихии нэпманов. Задача состояла в том, чтобы, во-первых, освободиться от этих людей, оздоровить обстановку и, во-вторых, структурно перестроить уголовный розыск, приблизив его организационное построение к структуре аппаратов ОГПУ.
Была проведена серьезная «чистка» столичного уголовного розыска. МУР освободился от людей, скомпрометировавших высокое звание сотрудника советской милиции. В его состав влился большой отряд новых работников. Начальником Московского уголовного розыска был назначен начальник одного из отделов ОГПУ Ф. Фокин, его заместителями — также ответственные работники ОГПУ Л. Вуль и В. Овчинников, каждый из которых впоследствии занимал должность начальника МУРа. Вместе с ними на работу в уголовный розыск столицы пришла большая группа чекистов.
Специализированные бригады были преобразованы в отделения, введены новые наименования должностей оперативного состава. Вместо инспектора и субинспектора введены должности начальника отделения и заместителя начальника отделения, вместо агентов всех разрядов — должности уполномоченных и помощников уполномоченных уголовного розыска.
Изменились не только названия подразделений и должностей оперативного состава МУРа. Было значительно улучшено материальное обеспечение. А это значительно облегчило решение кадровых вопросов и положительно сказалось на совершенствовании всей оперативно-розыскной работы.