Знамение
Шрифт:
– Ба! Кого я вижу! Леш, ты помнишь, по подозрению в торговле наркотиками у нас проходила некая Зинаида… э-э-э… Цацына? Так вот, это она и есть. Узнаешь? И вот перед ней был кадр – стояла блондинка вполоборота. Она ведь тоже из нашей клиентуры – задерживалась по подозрению в мошенничестве. По-моему, тут или половина, или все сто процентов – наш бывший контингент.
– И со всех, кто здесь фигурирует, неведомым образом в конечном итоге подозрения были сняты, и ответственность их не коснулась… – риторически, с долей иронии, предположил Гуров.
– Вообще-то именно так и было… – с задумчивым видом удивленно кивнул Василий. –
– Так, так, так… – Лев уже понял, кто и каким образом формировал эту «порнотеку». – Судя по тому, что эти снимки не профессиональные, а любительские – сразу видно, что снято на чьей-то квартире, – берусь предположить, что их сделал сам Клобуков. Скорее всего, девушек, которые по тем или иным причинам попадали под следствие, он брался увести от ответственности. А взамен они были обязаны расплатиться. В том числе и становясь объектом порносъемки. Хорош, гусь лапчатый!
– Ну-ка, глянем дальше… – Василий снова ударил по клавише. – Может, еще знакомые лица попадутся?
Он оказался прав. Примерно после десятка кадров, изобилующих всевозможными позами совершенно нагих и чуть прикрытых бельем «фотомоделей», появилось изображение совсем еще молоденькой девчушки, которая с неестественно веселой улыбкой демонстрировала свою анатомию.
– Ну, уж это и вовсе никуда не годится! – Остановив кадр, Алексей стукнул ладонью по столу. – Это ж совсем еще соплячка! Ей всего-то тринадцать. Ее за драки с одноклассницами поставили на учет в детскую комнату милиции. Выходит, он и эту малолетку задействовал? Охренеть!
– Что здесь происходит?! – неожиданно послышался баритон вбежавшего в кабинет Клобукова.
– Смотрим журнал «Веселые картинки»… – Гуров не спеша повернулся в его сторону и строгим, лаконичным жестом распорядился, чтобы тот подошел поближе. – Вы можете объяснить, господин Клобуков, что это за «картинная галерея»?
– Я не понимаю, кто дал вам право рыться в чужом компьютере? – Баритон Клобукова постепенно начал срываться на фальцет. – Это… это материалы по делу, которое я сейчас самостоятельно расследую в неофициальном порядке. Мне стало известно о подпольной порностудии, существующей в нашем городе, и я решил собрать достаточный объем улик, чтобы… начать официальное расследование. А вы…
– А я вот взял и посмотрел, – Гуров смотрел на него с нескрываемой неприязнью, – и сделал вывод, что поступившая мне информация о тесной связи замначальника жуковского угрозыска Клобукова с местным криминалом полностью соответствует действительности. И мне теперь ясно почему. Уголовникам хорошо известно о его «шалостях» с малолетками, и поэтому он сидит у них на очень крепком крючке. Как говорится, увяз коготок – всей птичке пропасть. В обмен на их молчание он уводит от ответственности наркоторговцев, жуликов, грабителей и убийц. Уверен, что и оперативной информацией приторговывает, как это часто бывает в таких ситуациях. Или я не прав? Прав… Так что, Клобуков, давай не будем играть в невинность. Предлагаю прямо сейчас написать чистосердечное признание. Если не хватает решимости, могу дать послушать записанные мной свидетельские показания на этот счет. Но если и это не убедит, проведем очную ставку с этой девочкой. – Он указал на монитор.
В комнате наступило напряженное молчание. Опера, Алексей и Василий, выжидающе смотрели на своего, может быть, даже приятеля, который вдруг
– Мне удостоверение сдать? – чуть слышно спросил он охрипшим голосом.
– Безусловно, – последовал жесткий ответ Льва.
Гуров вызвал в кабинет оперов начальника угрозыска и начальника райотдела. И майор, и подошедший следом крупнотелый подполковник вначале никак не могли поверить в то, что старший лейтенант Клобуков, который по райотделу всегда значился в числе лучших, оказался замешанным в делах весьма и весьма неблаговидных. Но поверить пришлось… После того как Клобуков написал заявление о явке с повинной, где перечислил немало эпизодов своего сотрудничества с местными и областными криминальными структурами, Гуров решил его допросить о том, как же на самом деле проводилось расследование причин убийства механизаторов. Деморализованный оглушительным разоблачением, Клобуков выглядел довольно жалко и убого. От его недавнего лоска не осталось и следа. Он признался, что об убийстве механизаторов знал уже тем утром, когда их еще не начали искать. Часов в десять утра на его мобильный позвонил неизвестный и сказал примерно следующее: «Валян, звоню тебе по мандату от Джека. Так вот, у вашей Трофимовки ребята двух колхозников завалили. Надо это оформить, как будто они меж собой не поладили и друг друга кончили. В общем, виноватых нет. Что и как сделать – сам знаешь. Сейчас заверни домой. В почтовом ящике конверт – там гонорар. И не вздумай подвести!»
– И сколько же вам заплатили? – Гуров с нескрываемым презрением смотрел на еще совсем недавно самоуверенно-чванливого «мачо».
– Тысячу баксов… – с трудом выдавил Клобуков.
Далее он пояснил, что с губернским криминальным авторитетом Джеком он связан уже около пяти лет. Тот поймал его на пристрастии к малолеткам, скрытно сняв на видео пьяную оргию в сауне, участником которой оказался не только Клобуков, но и некоторые иные чины районной и областной администрации. С кем именно он тогда кутил, Клобуков говорить отказался наотрез.
– Если я назову хоть одну фамилию, мне и в Бутырке глотку перережут. А здесь я и часа не проживу, – почти шепотом пояснил он.
По завершении формальностей, связанных с задержанием Клобукова, Лев взял служебную машину (на сей раз ему была выделена вполне приличная «пятерка») и отправился по найденным в картотеке адресам. Перед выездом он встретился с начальником местной ГИБДД, которому высказал свои суждения по поводу ночного отморозка, слепящего встречных. Крупнотелый майор, с выражением конфузливой досады на лице, внимательно выслушал Гурова, после чего, надув щеки и издав озабоченное «п-ф-ф-ф-ф…», сдержанно известил:
– Да все, товарищ полковник, этот вопрос, считайте, уже закрыт.
– Хотите сказать, что меры к этому гражданину уже приняты?
– Да к нему сама судьба приняла все необходимые меры. Вчера вечером, будучи пьяным, он слетел с крутого откоса и лишь чудом остался жив. Сейчас в реанимации, под капельницей. Теперь, если и выживет, лихачить уже вряд ли сможет. Помимо побитого черепа, у него еще и поясничный отдел позвоночника – пополам. Ну а на инвалидной коляске, сами понимаете, не порезвишься…