Знание-сила, 2004 № 01 (919)
Шрифт:
Когда голова отдельно от туловища
Большую часть года население американского города Хетч составляет 12 тысяч человек, но раз в году, во время Фестиваля перца, оно увеличивается в 2,5 раза. Ничего удивительного: штат Нью-Мексико — на первом месте в США по выращиванию стручкового перца. Употребление его можно сравнить с пристрастием к наркотику. Многие считают, что острая приправа отбивает
На заре американской истории одним из знаменитых людей, занимавшихся разведением горького перца, был Джордж Вашингтон. И хотя доминирующей перечной культурой остаются неострые перцы, которые мы кладем в салаты, но и горький перец пользуется любовью. В Мексике, где к нему пристрастились 8 тысяч лет назад, иногда это единственная пища. В Индии повара мудрят с перцем, как алхимики, бросая сухие стручки перца в горячее растительное масло и добавляя молотый, а напоследок еще и свежий перец в виде пюре. Тайцы едят горького перца больше, чем любая другая нация. Даже их супы — это жидкий огонь.
Ацтеки, давшие стручковому перцу название "чили", различали шесть степеней его жгучести. Однако научный способ определения жгучести перца впервые был разработан в 1912 году фармацевтом Уилбуром Сковиллом. Так, например, душистый перец имеет ноль единиц по этой шкале, а мексиканский хабаньеро — 300 тысяч единиц.
Перцы полезны для здоровья. В сыром перце больше витамина С, чем в апельсине или лимоне, а стручковый красный перец содержит почти 50 процентов рекомендуемого для ежедневного потребления витамина А.
В Таиланде установили, что капсаицин — вещество без запаха, которым определяется жгучесть перца, может снижать образование тромбов. Что же в перце такого, что заставляет его любителей блаженно реагировать, когда во рту все горит, глаза слезятся и нет возможности продохнуть? Дело, видимо, в том, что мозг реагирует на жжение. Когда капсаицин вступает в контакт с нервными окончаниями в полости рта, передатчики боли отправляют в мозг страшный сигнал: "Огонь!" Встревоженный мозг, считая, что телу наносится вред, выделяет эндорфины — естественные болеутоляющие средства. Но поскольку перец вреда не приносит, то откусить его можно еще не один раз. Мозг опять получит острый болевой сигнал и опять выбросит эндорфины. Это и приведет вас к состоянию легкой эйфории или, если можно так назвать, перечного кайфа. Недаром жители Южной Мексики говорят: "Когда ешь хабаньеро, то свою голову начинаешь ощущать отдельно от туловища".
Использованы материалы журнала "Bild der Wissenschaft")
Владимир Гаков
Суд длиною в полтысячелетия
Процесс этот тянется уже невыносимо долго: без малого пятьсот лет.
Судят не человека; кости подсудимого давно истлели, а молва бережно хранит все перипетии его осуждения и мученической смерти. С запозданием, но пришла посмертная реабилитация, — не зафиксированная никаким официальным судейским документом, она все-таки состоялась: в людских душах, в тех книгах, пьесах и фильмах, что запечатлели историю жизни и смерти "человека на все времена".
Однако все так же далек от завершения суд над его книгой. Над идеей, которая за минувшие полтысячелетия озаряла миллионы людей (хотя каждый и вычитывал в книге что-то свое). Томительно раскручивается маховик процесса; то верх берут защитники, то инициатива переходит к обвинению, вскрываются неожиданные обстоятельства "дела", отчего оно, казалось бы, почти законченное, вдруг переворачивается с ног на голову и предстает взору суда и присяжных в совершенно непредсказуемом качестве.
Что касается присутствующей в зале публики, то она всматривается в "обвиняемую", прокручивает в уме ее судьбу и в сотый, тысячный раз мучает себя вопросами, которым также не видно конца. Ну, хорошо, осудим — а далыие-то как жить без нее — без Утопии? Без идеала, мечты, без представления о лучшем будущем?
И как избежать соблазна следовать — ни приведи господи — этому образцу на практике?
Нет ответа. Хотя каждому из неспешно сменявших друг друга поколений временами казалось, что ответ найден...
Редкий политический трактат в истории оказывал столь мошное воздействие на ее ход. И столь же немногие на нашей памяти книги оставались так блистательно непоняты. Осужденный-то тшился рассказать о выстраданной мечте, чисто умозрительной идее счастья для всего человечества. А в книге прочитали — прямое руководство к действию. И действовали, заглядывая в сочинение мечтателя, как в справочное руководство.
Теперь вот судят книгу, как будто она виновата, что ее так пристрастно читали...
Во всяком случае, автор свято верил в исключительную благотворность своей мечты. А если и допускал иронические или вовсе уничижительные оговорки, то ведь ясно же, каких читателей имел при этом в виду: цензуру, власть предержащих, просто врагов и завистников. У него их хватало.
Впрочем, мечта сама была противоречивой, внутренне конфликтной. Таким был всю жизнь и автор, английский писатель Томас Мор. Хотя сам он считал, что жил на редкость цельно и достойно.
Родился будущий автор "Утопии" в 1478 году, в семье преуспевающего лондонского юриста. Тот выбился в люди без посторонней помощи, сделав недурную по тогдашним временам карьеру, но даже в порыве родительского самоослепления отец не предсказал бы своему отпрыску высоту, на которую вознесет того звезда удачи.
Поначалу была только удача — удача рождения, особенно ценная в цитадели родовых привилегий, в Англии. Принадлежа по своему происхождению к высшему слою городской буржуазии, Томас Мор попал в парламент еще юношей, что не было диковинкой в то время. Несколько "нетипичным" оказалось то, как молодой человек распорядился своей удачей. Он не последовал примеру праздных молодых лоботрясов из знатных семей, крепко "окопавшихся" в Вестминстере, а постарался как можно раньше заявить о себе.
Да так громко у него это вышло, что юный Томас Мор тотчас же приобрел себе врага в лице самого короля! Что-то там произошло несущественное... ну, запросил Генрих VII у парламента лишку, какой-то очередной (и в очередной раз беззаконный) налоговый сбор по случаю замужества дочери. Можно было молча проглотить, уважить отцовские чувства. А молодой законник Мор публично выступил против — и успешно: парламент укоротил аппетиты коронованного просителя.
Такое не прощают, тем более дерзкому мальчишке. Расплата последовала незамедлительно: придравшись к сущему пустяку, король бросил в тюрьму., отца Мора. Так с самых ранних лет будущему автору "Утопии" стало на родине неуютно... Он начал было подумывать об отъезде, но тут случилось непредвиденное: скоропалительно умер злопамятный монарх, позабывший, кто истинный властитель в подлунном мире.