Знание-сила, 2004 № 01 (919)
Шрифт:
Тяжкую роль спасителей империи взяли на себя два человека: экзарх Африки Ираклий и новый патриарх Сергий. Старший Ираклий послал против Фоки флот во главе со своим сыном — младшим Ираклием; Сергий обеспечил добрую встречу мятежников в Дарданеллах и помощь "зеленой" партии прасинов при захвате Константинополя. Жестокий и пьяный Фока был покинут солдатами и схвачен мятежниками. Перед смертью на упрек победителя: "Так-то ты правил империей!" — самозванец ответил с сержантской прямотой: "Попробуй лучше!" И вот Ираклий пробует—уже 16 лет...
Казна хронически пуста, армия деморализована, столичные жители в ярости от набегов авар. Не вернуться
Тем временем император во главе лучших войск переправился из столицы в глубокий тыл наступающих персов — в Колхиду, а оттуда перешел в Закавказье — Армению и Мидию. Здесь многие помнят род Ираклия и не любят захватчиков-персов. А главное — здесь, рядом, к северу от Дербента, проходит граница Тюркского каганата! Ираклию удалось наладить боевой союз с конными варварами. Они давно враждуют с Ираном и жаждут продавать Византии китайский шелк, который караваны исправно везут с Дальнего Востока через Великую Степь, подвластную тюркам. Для персов эта торговля — нож острый, ибо она дает ромеям средства для любой войны. Разве трудно соблазнить любого вождя европейских варваров, подарив ему шелковый халат?
Так Ираклий оказался во главе конной армии в тылу у персов — и воюет здесь уже четвертый год с нарастающим успехом. Правда, осада Тбилиси не удалась союзникам; но упорные грузины неосторожно оскорбили хана тюрок, сделав из тыквы карикатуру на его лицо. Таких шуток степняки не прощают: теперь Тбилиси будет взят и без участия Ираклия. Между тем очередная блокада Константинополя персами и аварами сорвалась; царь Хосров отзывает войско Шахрвараза на восток, чтобы покончить с базилевсом ромеев в Закавказье. Этого ждать нельзя: пора нанести молниеносный удар в сердце Ирана, где мало хороших войск!
Обретя в Закавказье прочный тыл, конная армия ромеев и тюрок устремилась из Мидии Атропатены на юг — к верховьям Евфрата, где еще заметны руины Ниневии и где некогда пал самонадеянный Красе. Он погиб, потому что не имел прочного тыла и хорошей конницы. У Ираклия есть то и другое: он движется быстрее персов прямо к их столице, вынуждая неповоротливое войско Рахзада преследовать себя. Почти так же преследовал Александра Македонского царь Дарий Ш на пути к Иссе, где он был разгромлен 960 лет назад!
В декабре 627 года Ираклий нанесет персам столь же скрушительное поражение у Ниневии — и могущество Сасанидов в Иране рухнет в одночасье, как рухнуло могущество Ахеменидов под ударом македонцев. Возмущенная персидская знать тут же свергнет и убьет невезучего Хосрова II; на трон возведут ничтожного Кавада К, а реальным владыкой страны станет воевода Шахрвараз. У него сразу появится уйма соперников — как появились они у победоносного Бахрама Чубина. Но теперь не найдется сторонней силы, готовой возвести на трон Ирана очередного компромиссного царя. Последний царь-Сасан ид малолетний Иездигерд III прячется где-то в гареме обреченного Хосрова, не мечтая о царском венце, который со временем раздавит его некрепкую голову...
Но почему победоносный Ираклий не возмечтал повторить карьеру Александра Македонского после своей победы над Хосровом? Вероятно, потому, что хорошо знал силу и слабости своей армии. Лучшую ее часть составляют тюрки, а им ни к чему заменять ослабевший Иран мшучей Византией! Воины-ромеи готовы защищать отечество до последней стрелы в колчане; но идти на край света, оставив позади родину и семьи, они не намерены. Если бы не 20 лет войны, одинаково изнурившей персов и ромеев! Но это — пустые сожаления. Создать армию, подобную македонской, удается не в каждой стране и не в каждый век; и нельзя предугадать, кому и где это удастся в следующий раз.
В 627 году зародыш такой армии уже присутствует в Медине — в лице трехтысячного ополчения мусульман, отразившего натиск курайшитов из Мекки. Но только сам Мухаммед верит в неисчерпаемую силу создаваемого им народа-войска. Если бы кто- то предсказал воеводе мекканцев Халиду, что через два года он примет ислам, перейдя на сторону победителя, он, пожалуй, допустил бы такую возможность. Услышав, что через восемь лет он во главе мусульман покорит Дамаск, Халид наверняка усомнился бы. А что его друг Амар отвоюет у ромеев Египет и возведет тихого хитреца Муавию на трон великой исламской державы — этому домыслу Халид ни за что не поверил бы. А как отнесся бы к таким предсказаниям Ираклий?
За битого — двух небитых дают; Ираклий был бит много раз, прежде чем научился побеждать персов своими и чужими силами. Единожды пережив триумфальное шествие персов по восточным владениям Византии, он, конечно, допускал возможность повторения таких "чудес" в разоренной стране. И потому старался (вместе с патриархом Сергием) возродить духовное единство ромеев перед лицом восточных иноверцев. Но как это сделать, никого не обижая?
Если предоставить свободу вероисповедания восточным еретикам (монофизитам и несторианам), то православное духовенство проклянет базилевса-отступника. Если позволить православным епископам перевоспитывать еретиков, как они это делают (давно и безуспешно), то Сирия и Египет опять без сопротивления отдадутся очередному захватчику. Какова золотая середина между этими крайностями?
Через десять лет после победы над Ираном Сергию и Ираклию покажется, что они нашли такую середину в форме "монофелии" — учения о единой воле Христа, примиряющей обе его конфликтующие сущности. Эту новую модель (точнее — новую ересь) правители Константинополя предложат всем своим подданным в качестве государственной идеологии. Сама схема не плоха — не хуже привычного православия или монофизии. Но государство, предлагающее эту схему, большинство подданных считает грабительским!
Оттого монофелия не сплотила разномыслящих ромеев в прочный консорций — сборище людей одной судьбы. Если бы ненасильственная проповедь монофелии (как общего "запасного варианта" для православных и еретиков) продлилась в течение хотя бы одного поколения, она имела бы шанс закрепиться в народной культуре ромеев. Но Сергий умер в год объявления монофелии, а Ираклий — тремя годами позже. Все это происходило на фоне триумфального шествия небольших исламских армий по истощенным войной землям Византии. Вскоре все те, кому была адресована монофелия, превратились из подданных Империи в подданных Халифата, и последняя реформа Ираклия перестала быть актуальной...