Знают только горы
Шрифт:
— Я вам запрещаю! — возмущённо крикнула Ингиза, глядя, как брюнет пятится к противоположному выходу на открытую часть смотровой площадки. Остальная молодёжь тоже остановилась, заинтригованная происходящим. — Инис, нет! Ситра, Ирвин, ну скажите же ему!
Но Инис и не думал слушаться! С радостно-сумасшедшей улыбкой выбежал на открытую террасу, лихо вскочил на перила, раскинул руки, прокричал: 'Ингиза-а-а!!!', и сиганул вниз.
Инфанта бросилась к окну, замирая от ужаса, что с этим ненормальным джентом сейчас случиться непоправимое и страшное. Но прыгун весьма красиво вошёл в воду и через несколько
— Ингиза-а-а!!!
— Сумасшедший, — выдохнула инфанта и сглотнула комок в горле. Сердце в груди колотилось и трепыхало, как перепуганный кролик.
— Ваше Высочество, — Ситра следила за удаляющимся прыгуном, который через каждые три шага оборачивался и радостно махал им руками, — вот ради вас и подвиги уже совершают…
— Это не подвиги, сестрёнка, — жёстко парировал Ирвин, — это безрассудство, дурь и блажь! Надо будет сеть внизу натянуть, чтоб другим неповадно было… Трупов нам тут только не хватало!
— Речь не мальчика, но мужа, — одобрила его Ингиза, успокаиваясь.
Как не льстила ей сумасбродная выходка неожиданного поклонника, решение Ирвина она сочла разумным. А вот Ситра с братом не согласилась и с вызовом взглянула на Свейна, но тот гневно — призывных взглядов девушки не заметил, внимательно изучая что-то на каменных ступенях.
— Смотрите, лебеди прилетели! — разрядила обстановку Эфра, указывая на дальний берег озера. — Какие они бесподобные!
С десяток гордых чёрных красавцев живописно рассекали водную гладь на противоположной стороне водоёма.
— О! Да! — спохватилась Ситра и первая начала спускаться вниз. Кормление лебедей тоже входило в программу экскурсии, и надо было спешить, пока птицы не улетели. — Идёмте! Они очень любят булочки.
Инцидент с прыгуном отошёл на второй план, стоило только кинуть птицам несколько хлебных кусочков. Непонятно откуда налетели утки и требовательно уставились на людей. Булок хватило всего минут на пять, но и этого времени было достаточно, чтобы вся компания рыдала от смеха, наблюдая за пернатыми. Парни пытались попасть угощением прямо в открытый клюв птицам, а некоторые девушки протягивали кусочки на ладошке. Уточки выбрали второй вариант, а вот селезни метались от одних кормителей к другим, создавая толчею и неразбериху. Лебеди гневно шипели и хлопали крыльями, отгоняя мелких наглых собратьев.
— Всё, всё, хватит! — остановил веселье Ирвин. — Поехали в Альс, а то на открытие опоздаем!
— Тут так чудесно! — Ингиза отряхнула ладони от крошек. — Спасибо Ирвин, спасибо, Ситра! Как бы я хотела, чтобы и в Тагриде был такой водопад. Но, равнина, она равнина и есть! Ваша Светлость, — обернулась она к дофину, — а в Гнёзде есть водопады?
— В Гнёзде есть всё, несравненная Ингиза, кроме таких красивых дженн! И водопады, и озёра, и леса, и горные пики, покрытые белыми снежными шапками, и много чего ещё! Но там нет вас! И всё меркнет…
Инфанта благосклонно улыбнулась и протянула ему руку.
— Мы, действительно, можем опоздать на церемонию. Поехали!
Утро началось ближе к полудню.
Арн проснулся от головной боли неизвестного происхождения. Выпил он вчера всего четыре бокала шипситонского, так что похмелье было не при чём, с лошади не падал, головой не ударялся, мозги не перенапрягал. Следовательно…
Думать о том, что это первые признаки болезни, что и он не избежал бича рода, что надеждам и чаяниям не суждено будет сбыться, не хотелось категорически. Но тупая боль не утихала.
Кто-то из друзей завозился на своей кровати и недовольно выругался.
— Фрост, — дофин распознал ворчливый голос, — у тебя что, тоже голова болит?
— Раскалывается, — глухо отозвался из своего угла Фрост.
— Угу… — подтвердил аналогичные симптомы Свейн, уткнувшись в подушку.
Всё-таки хорошо, что они не заняли каждый причитающуюся комнату, а устроили себе общую спальню, гостиную и гардеробную — склад. Так и веселее, и гостей принимать удобно, и вообще.
— Чем же нас так накрыло? — от души Арна отлегло. Если все страдают, то это хорошо… то есть, плохо, но гораздо лучше, если бы он страдал один. А так остаётся выяснить причину и принять меры. Только вот как это сделать? К местным медикам плестись не хотелось. Вызывать их сюда тоже. — Идеи есть?
— Пушки… — односложно высказался Фрост.
Дофин застонал от досады. Действительно, они вчера весьма неосмотрительно напросились на площадку, с которой производились праздничные залпы. Захотелось самим подпалить запал. А потом ещё потешались над пушкарями, когда те натянули на головы меховые шапки и уши завязали.
— Идиоты… Это ж контузия! — поставил общий диагноз Арн. Отчего-то вчера казалось, что пушкари просто слабаки, а вот он с друзьями по пустякам не заморачивается. — Обезболивающее у нас есть?
— А как же, — уныло ответил Фрост, злясь на себя за то, что короб с лекарствами засунул вчера в самый дальний угол, так как на здоровье никто из тройки не жаловался. Ещё и завалили его сверху под самый потолок. — Сейчас принесу… — вышел из комнаты и нос к носу столкнулся с салазцем. — Монтри?! Уже куда-то спешите? — поинтересовался больше по инерции, чем из приличия. Разговаривать с гудящей головой не хотелось.
Блондин, вообще-то, никуда не спешил. Он уже часа три прохаживался по коридору взад-вперёд, целенаправленно ожидая троицу из Гнёзда. Безусловно, он злился на этих самоуверенных парней, но знакомство с ними сулило немалые преференции, а Монтри всегда чувствовал, где выгоднее.
Заспанный вид Фроста подсказал салазцу, что он с полной уверенностью может оставить свой пост и сходить, наконец, позавтракать, не боясь упустить гнездян. Просыпаться, приводить себя в порядок, завтракать те будут ещё часа два, как минимум.
— Прогуляться, — Монтри изобразил на лице лёгкую скуку.
— А… ну да… ну да… — протопал мимо него Фрост, кривясь на разные лады и держась за голову, — прогуляться… — и скрылся за соседней дверью.
Блондин заглянул в щёлку, пытаясь понять, что это сейчас было: высокомерное пренебрежение или человек не до конца проснулся? От этого зависело его дальнейшее поведение. Примкнуть к их компании и сегодня было для Монтри первоочередной задачей. В планах у него значился подвиг в честь прекрасной дамы, только он пока не решил, какой подвиг и какой именно дамы. Ему безумно нравилась Ситра, но инфанта могла обидеться.