Зодчие. Скитания
Шрифт:
– Эй-яй! – Шиг-Алей прищурил хитрые заплывшие глаза. – Плохое дело, Алексей: шибко на меня Казань сердита. За отобранную Горную сторону сердита. Отдадите Горную сторону назад – будет подо мной Казань крепка, не отдадите – бежать мне с ханства…
У Шиг-Алея был свой расчет. Заявляя себя верным сторонником Москвы и борясь за ее интересы, хан хотел выпросить у нее отпавшие от Казани области и увеличить свой наследственный юрт.
Но снова допустить усиление Казани – означало затянуть изнурительную борьбу, быть может
Адашев усмехнулся в ответ на требование хана:
– Беги, беги, Шиг-Алей Алеярович: Горная сторона все равно к тебе не воротится. Беги, только сначала сдай город нашим стрельцам.
– Того не можно, что просишь, боярин! Я мусульман, супротив своего юрта не встану…
Свести Шиг-Алея с ханства не удалось. Все же Адашев заставил хана принять для обороны от врагов отряд московских стрельцов.
Наступил 1552 год, последний год существования Казанского ханства.
Так тяжек был гнет Шиг-Алея, так невыносимы стали вымогательства и насилия ханских любимцев, что даже ахматовцы потеряли терпение и решили принять русского наместника; единственным условием подчинения они ставили неприкосновенность мусульманской веры.
Казанские послы приехали к царю Ивану с богатыми дарами и с челобитьем:
– Хан нас грабит и побивает без жалости… Пожалуй нас, великий государь, Алея от нас сведи, и мы тебе город сдадим. А только сеида нашего и мулл не тронь, мы хотим веровать по старине…
Убирать Шиг-Алея с ханства явился тот же неутомимый, незаменимый в казанских делах дипломат Адашев.
– Пусти московских людей в город, – объявил хану посол, – и проси у великого государя чего хочешь!
– Пустить московских людей в Казань не могу, – отвечал двуличный татарин. – Сам съеду в Свияжск, а там что хотите, то и делайте. Мне здесь не житье – каждую ночь в другом месте сплю, кольчугу не снимаю ни ночью, ни днем… Болячки натер с кулак величиной… Не так казанских людишек боюсь, как своих же телохранителей – султанских янычаров: изведут они меня… Съеду!
Выехал Шиг-Алей из Казани с хитростью, как всегда привык делать. 6 марта он объявил, что едет ловить рыбу на озерах и пировать на приволье. Посланцы Шиг-Алея ходили по домам и передавали ханские приглашения; гостей бесцеремонно забирали с собой.
Приглашенные заранее прощались с жизнью. Их жены выли, оплакивая мужей, и закапывали в землю драгоценности. Около сотни знатнейших людей вывез из города Шиг-Алей.
Был хороший весенний день.
Гости Шиг-Алея ехали мрачные, весеннее пробуждение природы не радовало их.
Вот и берег озера, еще покрытого бурым покоробившимся льдом.
«Насмешка… – думали казанцы. – Какая рыба! Нас сейчас под лед спустят рыбу откармливать… Как ханские слуги злобно смотрят! Не прорвешься сквозь их строй…»
Величавый Ислам-князь,
– Не тяни дело! Убивать хочешь – бей! – Он подставил грудь.
– Зачем убивать? – усмехнулся хан, взъерошив редкие усы. – Это вы меня убивать хотели! С ногайцами пересылались, нового хана звали… Москве на меня жаловались, убрать просили… Вот я и съехал с ханства, а чтобы веселее было, и вас захватил!
– Предатель ты! – вскричал побагровевший от злости князь Ислам.
– Предатель! – подхватили угрюмый князь Кебяк и маленький Аликей-мурза.
– Мы разберем, кто предатель, а кто хороший человек, – невозмутимо отвечал Шиг-Алей, – кому в Казани жить, кому в Свияжске, а кому башку рубить… Н-но, ты! – ударил он нагайкой своего сильного гнедого коня. – Поехали в Свияжск! А сазан-судак пускай растет, нас ждет!
Свияжский воевода отправил в Казань гонцов:
– По челобитью вашему свел великий государь хана Шиг-Алея с казанского престола, и вы, начальные люди казанские, приезжайте в Свияжск великому государю на верность присягать.
– Согласны, – отвечали казанцы, – только пришлите к нам наших князей: мы им верим и в их руки отдадимся.
Два татарских князя отправились в Казань под охраной московских стрельцов.
Все было спокойно в городе. Русские полки готовились вступить в Казань, обозы подвозили съестное, пищали, порох…
Но массы темного казанского народа были обмануты сторонниками войны – гиреевцами.
Маленький Аликей, уму и хитрости которого беззаветно доверяли и мрачный силач Кебяк и тучный неразговорчивый Ислам, составил коварный план. План этот привел друзей в восторг.
Кебяк, Ислам и Аликей отпросились у воевод в город – попрощаться с семьями перед отъездом в Москву и отдать распоряжение по дому. С ними были их верные слуги – джигиты.
Ворвавшись в городские стены галопом, точно за ними гнались враги, Ислам, Кебяк и Аликей носились по улицам с дикими криками:
– Слушайте, люди! Пришел день гибели нашей святой веры! Едут русские попы обращать мечети в церкви, перекрещивать мусульман в православие! А кто не согласится, всех будут убивать – от малого до старого… Вооружайтесь, правоверные, не дадим перерезать себя, как баранов!
Чудовищная ложь была мгновенно подхвачена муллами. Десятки тысяч казанцев выбежали из домов, заполнили улицы и площади. Страшная весть распространялась, как степной пожар в сухой траве.
– Вероотступник Шиг-Алей идет с русскими попами! Вооружайтесь, правоверные! Лучше умереть в бою за свою веру, чем малодушно погибнуть под ножом палача!..
В головах казанцев долго копились тревожные слухи последних месяцев, сомнения, страхи, опасения. И слились в неудержимую лавину народного выступления, толчок которому дало коварное выступление Аликея и его друзей.