Золотая дуга
Шрифт:
В первые же дни Николай облетел почти весь оазис, совершив двенадцать посадок. Чудесная машина, как гигантская красная стрекоза, садилась в самых недоступных местах: на вершины сопок, в ущелья, у каменистых берегов озер на крошечные площадки, где едва умещались четыре колеса вертолета.
В оазисе уже побывали аэрофотосъемщики и засняли его с воздуха, метеорологи второй год вели наблюдения. На вертолете Николай летал с геологами. Они составляли подробную геологическую карту оазиса и уже в первых маршрутах убедились, что льды Антарктики отступают. В заливе Индийского океана глетчеры освободили множество мелких скалистых островов, и ледниковый щит оставляет теперь более крупные участки суши: остров Томас, острова Малого оазиса и собственно оазис Бангера, который является большим островом прибрежного архипелага.
Поражали исследователей бесчисленные озера. В ложбинах, загроможденных моренными наносами, нашли их около ста. Множество мелких бессточных озер оказались солеными. Белесые полосы солей выступали на берегах, а вода, переполненная цветными солелюбивыми водорослями, переливалась разными цветами. Соление озера в Антарктическом оазисе свидетельствуют о несомненном потеплении климата. Пресные воды тающих ледников, скапливаясь в бессточных ложбинах, испаряются, и концентрация солей быстро повышается.
Обследуя высокие стены материковых льдов, окружавшие Оазис, Николай повсюду видел следы быстрого их таяния, разрушения и отступления. По трещинам сочилась вода, журчали ручьи. Сползая, громадные ледяные глыбы складывались в ступени гигантских лестниц. Льды отступали и по всему побережью, обследованному советской экспедицией.
Целый год Малыш наблюдал поведение вечной мерзлоты в оазисе Бангера. С невероятной настойчивостью вел эти важнейшие наблюдения и зимой, Кода в оазисе свирепствовали ураганные ветры и бесновались пурги чудовищной силы.
Вечная мерзлота в Антарктическом оазисе вела себя так же, как и в далекой Якутии. И здесь потепление климата заставляло ее уступать свои позиции. Сомнений не было… В южном полушарии Антарктида испытывает потепление, так же как и Арктика в северном полушарии. Причина изменений климата обоих полушарий Земли одна. Вековые похолодания и потепления происходят одновременно на всем земном шаре и зависят от колебаний активности Солнца — звезды, управляющей жизнью нашей планеты…
Из Антарктиды Николай вернулся полный впечатлений, с новыми планами. Недолго он жил в Москве в комфортабельной квартире, полученной после Антарктической экспедиции, украшенной мамонтовыми бивнями, шкурами белых медведей, чучелами пингвинов, австралийскими и якутскими сувенирами.
Малыш снова отправился в Якутию. Ему не давало покоя последнее «белое пятно» вечной мерзлоты — область сибирских побережий, великих шельфовых мелководий, могучих дельт якутских рек, морских отмелей и островов моря Лаптевых. Здесь точно в фокусе скрещиваются нити угловых проблем и неразгаданных загадок мерзлоты..
Когда мы приехали в Якутск, Малыш обрабатывал интереснейшие материалы первых своих приморских экспедиций и готовил к печати монографию «Многолетние мерзлые породы приморской зоны Якутии». Сейчас монография вышла в свет.
Малыш опять в пути, он забрался на самую дальнюю станцию Института мерзлотоведения — в устье Енисея, исследует мерзлоту побережья Карского моря и пишет новую книгу, посвященную вечной мерзлоте шельфовых отложений полярных морей…
Кулар
В глубь тысячелетий
В Москве я знала более или менее одну среду — московской интеллигенции, и жизнь открывалась каким-то краешком. А сейчас такое ощущение, будто упал занавес и я увидела Жизнь во всем ее многообразии, во всей полноте и разноречивости. Это захватывающе интересное зрелище…
Ксана пишет дневник, примостившись в капитанской рубке. Густой туман окутывает Яну, едва просвечивают мокрые металлические палубы барж, идущих на буксире, низкие берега с навигационными знаками.
9 августа ветер внезапно переменился — подул с запада, нижнеянский порт заволокло туманом, Стало холодно и неуютно. Мы решили плыть на Кулар буксирным пароходом, вверх по реке, по знакомому пути.
Идем малым ходом, еле-еле, на ощупь, мигают огни на мачте, протяжно завывает сирена. Тащим баржи с горючим, может быть тем самым, что принимали с танкера на баре. Зеленовато-серая вода вкрадчиво плещется у форштевня. Туман все сгущается, впереди ничего не видно. Капитан чертыхается. Я расспрашиваю его о местной навигации. Он говорит, что главная беда тут не в туманах, а в обмелении реки.
— Чёртовы перекаты мешают! Вдвое больше грузов перевозили бы с таким флотом…
Тут мы вспомнили Ивасиха и его гидроэлектростанцию. Водохранилище на Адыче накопит огромные запасы полых вод. Летом, когда идет добыча золота и олова, гидроэлектростанция будет работать с наибольшей нагрузкой. Вода, устремляясь из водохранилища через турбины вниз по течению, по всей вероятности, поднимет уровень Яны на перекатах и на баре. Пожалуй, это еще один аргумент в пользу строительства гидроэлектростанции.
Снова Проплываем обрывы Мус-Хайя с языками ископаемого льда. Моросит дождь. Мокрая рухнувшая земля кажется угольно-черной. В сильный бинокль тщетно обшариваем хаос глыб, но костей вымерших животных почему-то уже не видно.
Дождь прогоняет нас с палубы вниз. Сидим в теплом салоне. Почти два месяца носит нас по Северу. И везде встречаем доброжелательное гостеприимство. Вот и теперь две юные девушки-, практикантки Людмила и Валя, совмещающие должности радисток и поварих, угощают нас вкусным бульоном с горячими пирожками, расспрашивают о путешествии, о Москве (там они еще никогда не бывали), делятся своими радостями и печалями. Да и вся маленькая команда буксирного парохода дарит нам свою заботу и человеческое тепло.
Незаметно летели часы в кают-компании. Вдруг протяжно завыл привальный гудок. Выбегаем по трапу на палубу.
— Кулар! Наконец-то…
Пристаем к илистой отмели у подножия торфяной террасы, наверху знакомые палатки на каркасах. Высадились на пустой и дикий берег. Моросит дождь, пасмурно и одиноко. Караван отчалил и поплыл дальше вверх по Яне. Две тоненькие фигурки, прижавшись к поручням, машут платочками, желая счастливого путешествия. Это Людмила и Валя, заботливо опекавшие нас всю дорогу. Размахиваем штормовками — отвечаем им до тех пор, пока караван не скрывается за мысом.