Золотая коллекция классического детектива (сборник)
Шрифт:
– Да уж.
– Далее. Все соглашаются с тем, что не более чем через минуту после того, как поднялась тревога, все, кто находился в доме… кроме мистера Сесила Баркера, хотя он и утверждает, что оказался на месте преступления первым, все, включая дворецкого Эймса, собрались у кабинета. И вы хотите сказать, что за это время убийца успел подделать следы в углу, открыть окно, нанести кровь на подоконник, снять с убитого кольцо и так далее? Это невозможно!
– Звучит убедительно, – заметил Холмс. – Я с вами согласен.
– Теперь рассмотрим следующую версию: убийца – человек со стороны. Здесь тоже много чего непонятного, но, по
– Это видно и по свече, – добавил Холмс.
– Вот-вот, свеча, новая свеча, только что вставленная в подсвечник, оплавилась не больше, чем на полдюйма. Наверняка он сам поставил ее на стол до того, как в него выстрелили, иначе она лежала бы на полу. Это, кстати, говорит о том, что на него напали не сразу, а через какое-то время после того, как он вошел в комнату. Когда сюда пришел мистер Баркер, свеча горела, а лампа – нет.
– Пока все логично.
– Итак, давайте теперь попробуем восстановить, что же здесь произошло. Мистер Дуглас входит в комнату. Ставит свечу на стол. Из-за шторы выходит человек. В руке у него обрез. Он требует обручальное кольцо… Одному Богу известно зачем, но, скорее всего, именно так и было. Мистер Дуглас снимает кольцо и отдает. Потом то ли хладнокровно, то ли в результате какой-то борьбы (Дуглас мог схватиться за молоток, который мы нашли на ковре) неизвестный стреляет в него и убивает на месте. После этого швыряет на него оружие и эту непонятную карточку «Д. В. 341» и, выбравшись через окно, бросается наутек через ров в тот самый миг, когда Сесил Баркер обнаруживает труп. Что скажете, мистер Холмс?
– Очень интересно, но несколько неубедительно.
– Право же, все это можно было бы назвать совершеннейшей чушью, если бы любые другие объяснения не казались еще более невероятными! – горячо возразил Макдональд. – Кто-то убил хозяина этого дома. Кто убийца, я не знаю, но, кем бы он ни был, я легко могу доказать вам, что это не было заранее спланированное убийство. Почему он сделал это так поздно, когда труднее всего уйти из дома? Почему он стрелял из ружья, хотя тишина была его единственным шансом на спасение? Мистер Холмс, раз уж вы считаете версию мистера Уайта Мэйсона неубедительной, подскажите другую.
Холмс все это время сидел с сосредоточенным видом, напряженно прислушиваясь к каждому слову и время от время посматривая то направо, то налево.
– Для того чтобы строить какие-то версии, мне не хватает еще нескольких фактов, мистер Мак, – сказал он, опускаясь на одно колено рядом с убитым. – Боже мой! Рана просто ужасна. Не могли бы вы
– Да, много раз, сэр.
– Он никогда не рассказывал, что это означает?
– Нет, сэр.
– Должно быть, тот, кому наносят такой знак, испытывает просто невероятную боль. Скажите, Эймс, я заметил небольшой кусочек пластыря на подбородке мистера Дугласа, вы знаете, откуда он появился?
– Да, сэр, он порезался вчера утром, когда брился.
– А подобное когда-нибудь раньше с ним случалось?
– Нет. Если и случалось, то очень-очень давно, сэр.
– Это много о чем говорит! – многозначительно произнес Холмс. – Конечно же, это может быть простым совпадением, но может и указывать на нервозность, а это уже позволяет предполагать, что у него были причины чего-то опасаться. Вы не заметили ничего необычного в его поведении вчера, Эймс?
– Мне показалось, что он как будто был несколько возбужден или встревожен, сэр.
– Ха! Значит, нападение, возможно, не было для него неожиданным! Что-то начинает проясняться, не так ли? Может быть, вы хотите провести допрос, мистер Мак?
– Нет-нет, мистер Холмс, куда уж мне с вами тягаться.
– Хорошо, тогда перейдем к этой карточке, «Д. В. 341». Это кусочек картона. В доме есть такой картон?
– Не думаю, сэр.
Холмс подошел к столу и капнул по чуть-чуть из каждой чернильницы на промокательную бумагу.
– Нет, это писали не в этой комнате, – сказал он. – На карточке чернила черные, а эти – с легким фиолетовым оттенком. Буквы и цифры написаны широким пером, а тут только тонкие. Нет, определенно, писалось не здесь. Вы не знаете, что может означать эта надпись, Эймс?
– Нет, сэр, даже не догадываюсь.
– А вы что думаете, мистер Мак?
– Меня это наводит на мысль о каком-то тайном обществе. Так же, как и клеймо на руке.
– Да-да, я тоже так думаю, – согласно закивал Уайт Мэйсон.
– Что ж, ничто не мешает нам принять это за рабочую версию и рассмотреть, как это соотносится с нашими трудностями. В дом проникает посланец этой организации, дожидается мистера Дугласа, почти сносит ему голову из дробовика и уходит через ров, оставив рядом с трупом карточку, которая, после того как о ней обязательно упомянут в газетах, укажет остальным членам общества на то, что акт мщения совершен. Как будто все собралось в единую картину. Но почему он выбрал именно это оружие?
– Вот именно.
– И зачем у него забрали кольцо?
– Вот-вот.
– И почему до сих пор никто не арестован? Сейчас уже начало третьего! Я полагаю, сейчас в радиусе сорока миль все констебли заняты тем, что разыскивают неизвестного человека в мокрой одежде?
– Так и есть, мистер Холмс.
– В таком случае уйти ему не удастся. Если, конечно, у него поблизости нет места, где можно отсидеться, или если он не запасся сменной одеждой. И все же пока что он на свободе. – Холмс подошел к окну и теперь рассматривал через лупу кровавый след на подоконнике. – Это отпечаток подошвы туфли. Причем на удивление широкой. Можно предположить у убийцы плоскостопие. Это любопытно, потому что следы в углу мне показались намного более изящными. Впрочем, они настолько неотчетливые, что трудно что-либо сказать с уверенностью. А что это под маленьким столиком?