Золотая лихорадка
Шрифт:
– Ты чему радуешься! – накинулся на него старик раскольник.
– Ни че не будет никому! Сказали, по домам отпустят, и слава богу! Шут с ним, с металлом. Они выборных вызывают. Ты не ходи, скройся.
– Нет, мне отвечать! Я пойду за всех…
– Какая нужда! – сказал Микеха. – Надо их сбить с толку. Они не узнают никогда.
– Пароход пришел, предатели! Кто-то выдал!
– Зря не лезь… Если надо будет – они найдут, – твердил Микеха.
– Нет, я не хочу подводить общество. Сашка там?
– Вот он сидит, ждет тебя.
Сашка, понурившись, сидел на
– Выпустят людей с добычей или отберут? – спросил его Микеха.
– Черт не знает! – ответил Камбала.
Василий молодцевато выпрыгнул из лодки. За ним шел Ломов с ружьем.
– Мы тоже подготовились! – сказал Василий. – Саша, пойдем! – сказал он.
– Я выйду вместо тебя! Там пока говорят еще… – сказал Илья и, как в детстве, козлом запрыгал через отвалы, желоба и бревна.
Тимоха тряхнул головой, глядя ему вслед, и поплелся в зимовье за Василием и Сашкой.
– Живо надо, ребята! Микеха, ты тоже зайди сюда! – сказал молодой Кузнецов, закрывая окно. – Сколько мошки у тебя! И мухи!.. Сашка, забирай всю артель китайцев и мотай через Джанду и через хребет на Левашовский прииск… Китайцев могут замести и выдать в Китай, там им срубят головы. И сам уматывай от Левашова прямо домой к отцу! Управляющему все скажешь, как есть. Дома иди к себе. И все. Картошку как раз копать.
– Че уматывай! У меня паспорт!
– Нет, иди… А мы управимся. Дорогу знаешь? Китайцы и нас подведут, их надо спрятать…
– А че, не знаю, что ль?
– Смотри, чтобы с кекуров вас всех на Джанде не перебили староверы, которые в тайге живут… Отца стреляли, похоже, как они.
Стоя среди разрытых песков, Оломов отечески разговаривал с обступившей его толпой. В душе он слегка потрухивал и от этого старался казаться уверенней и строже.
– Прииск оцеплен и я приказываю всем разойтись! – громко говорил он. – Оставляйте работы и ступайте по домам…
В ответ кто-то засмеялся с дерева. Но на все эти дерзости и реплики Оломов пока не обращал внимания.
– Даю вам сроку до послезавтра на сборы. Я вижу, вы тут большим хозяйством обзавелись. Коровы у вас.
– Это для детей. Ребят не с кем оставить! – добродушно отвечала толстая баба с родимым пятном в поллица.
Оломов замечал, что в толпе нет никаких подозрительных личностей. Не видно интеллигентных физиономий, нет каторжных.
Вокруг стояла многолюдная крестьянская толпа. Но именно эта, на вид пассивная масса могла оказаться очень упрямой.
– А послезавтра чтобы никого тут не осталось!
– А хлеб-то как теперь?
– Кто теперь хлеб отдаст?
– Голодом два дня сидеть?
– А где же вы брали хлеб до сих пор?
– Да, эвон, пекарня-то на Кузнецовском, – показал Кораблев.
– Даром-то никто, поди, не даст…
– Вызовите мне сюда людей с… Кузнецовского! – сказал Оломов. – Живо. А ну… кто поедет?
– Я! – крикнул парень в картузе и быстро пошел к лодкам.
– Да где же ваши выборные? Что не идут?
– Пошли за ними.
Пехотный поручик недавно перевелся в Приамурье из Москвы. Он впервые присутствовал при разгоне хищников. Он
Ибалка распоряжался в лагере вместе с урядником Поповым.
– Сколько же их! – разговаривали солдаты за спиной поручика.
В толпе кто-то урчал время от времени.
– Ты, сволочь, утихни! – истерически крикнула молодая баба.
– Ребята, уймите мишку, а то слушать не дает, – сказала другая.
Двое глупых парней сдавленно смеялись, подталкивая ручного кузнецовского медведя подальше от начальства.
Медведь сердился, ему, видимо, тоже хотелось слушать, он чувствовал, что всех, как и его, занимают эти приехавшие новые люди в красных украшениях. Как каждый медведь, он умел отличать новое от старого и всем новым интересовался. А люди, которые всегда его заставляли все делать по-своему, лишали его даже этого удовольствия. Медведь поплелся по толпе и скучал, зная, что со слабыми людьми даже пошутить нельзя как следует.
– Тоже слушать хочешь? – обнимая его ласково, спросила Катерина.
Медведь услыхал знакомый голос и знакомый запах и улегся, скаля пасть и желая пожаловаться.
– Где же ваша власть? – подступая к толпе, спросил Телятев.
– Сейчас уж… они…
– Поди-ка сюда! – велел Телятев бородатому староверу.
Телятев старался показать, что совершенно не боится старателей. Он получал взятки с них и сейчас не желал, чтобы мужики подумали, что он с ними заодно. Но глухо побаиваясь губернатора и ревизии, расправляться с мужиками он все же не желал.
Старик шагнул к нему.
– Где твоя власть?
Старовер показал на небо.
Телятев взял его за бороду и дернул вниз.
– Глупости мне не говори…
– Жги огнем! – покорно отвечал старовер. – Кланяюсь богу единому!
– А государю?
– Государю! – ответил старовер. Еще подумал, снял шапку и поклонился.
– Так кто твоя власть?
– Господь наш! – ответил мужик.
– Я спрашиваю, мужики, где ваша выборная власть? – заговорил Телятев громко. – Мы должны сделать выгодные для вас распоряжения. Передать их выборным.
– Вот мы здесь все.
– Ясно, что выгодные!
– Иначе не приехали бы!
Медведь опять заурчал. Катька гладила его.
– В такую воду старались против течения…
– Это на Амуре прибыль, оттуда подперло. Видишь, и течение стало тише.
– Спасибо вам. Столько служивых с собой!
Глядя, как народ все подходит и раздаются все новые вопросы и слышатся насмешки, Оломов подумал, что если начнется сейчас сопротивление, то даже двумя ротами солдат тут не справишься. Он замечал современные дорогие ружья на плечах у старателей. Народ изрядно одет… «Так вот куда шел загадочный импорт!»