Золотая ложь

Фритти Барбара

– Что сказал папа, когда он только пришел в себя…

– Я не слышала.

– Я тоже, – солгала она.

– Иди домой, Пейдж, и, пожалуйста, пройдись расческой по волосам. Похоже, птицы свили в них гнездо. И подкрась губы. Может быть, фотографы караулят у дверей больницы. Ты должна предвидеть подобное. Внешний вид и имидж очень важны, особенно когда мы находимся под пристальным вниманием. И еще, я думаю, ты должна дистанцироваться от мистера Макалистера. Нам следует сохранять тайну бизнеса.

– Наш семейный бизнес стал достоянием общественности, когда папа потерял дракона бабушки Райли. Он решил выяснить, что случилось, и я не могу его винить за это. Мне неловко перед его бабушкой. Еще минуту назад она оседлала Фортуну, а в следующую минуту осталась ни с чем.

– В бизнесе нет места для сантиментов, Пейдж, – ответила мать. – Мистер Макалистер – клиент, а не друг. Постарайся помнить об этом.

Она хотела бы попробовать, но мать не знала, насколько это трудно. Потому что Пейдж думала о Райли не как о клиенте и даже не как о возможном друге, а как о любовнике.

* * *

– Итак, ты решил заглянуть на работу, – сказала Кэри, свалив на стол Райли кучу бумаг. Был вечер пятницы. – Где ты гулял весь день?

– Искал дракона моей бабушки, – ответил он. – Я знал, что могу рассчитывать на тебя, что все будет в порядке.

– Можешь рассчитывать в большинстве случаев, – угрожающим тоном заявила она.

Райли откинулся на спинку стула.

– Что это значит?

– Три мушкетера хотят получить другое назначение.

– Бад, Чарли и Гилберт? – спросил он, имея в виду трех пожилых мужчин, работавших в компании с первого дня. А значит, сорок лет подряд, то есть с того момента, как дед открыл ее. Им хорошо за семьдесят, но они горят желанием продолжать трудиться. Дед, передавая дела Райли, взял с него обещание, что он сохранит с ними контракт и не разорвет его ни по какой причине, кроме грубых нарушений, конечно. – У меня есть для них работа, – сказал Райли. – Я хочу, чтобы они по очереди следили за домом бабушки. Я не жду неприятностей, но лишняя пара глаз не помешает.

– Дам им знать, – кивнула Кэри. – Они запляшут от восторга.

Райли улыбнулся.

– Может быть, нам стоит отправить их в какой-нибудь компьютерный класс? Если они собираются на меня работать, нужно найти для них стоящее занятие.

– Ты слишком мягкий, чтобы уволить их.

– Они испытанные, преданные работники, не требуют повышения зарплаты. Я преследую свои собственные интересы.

– Ага, расскажи кому-нибудь, кто тебя не знает.

– Что еще происходит?

– Том взял нового интернет-клиента. Ричи позвонили и сказали, что на съемки фильма компании «Марин» нужен охранник еще на три дня. Вот и все. Да, и Джош позвонил и сказал, что получил «А» за тест по химии, так что он может выйти на работу.

Райли улыбнулся.

– Молодец.

– Это ты молодец, что заботишься о его образовании. Ты очень чуткий, когда дело касается подростков и стариков. Женщины – это другая история. И если говорить о женщинах, или о женщине в частности, ты собираешься провести вместе с Пейдж Хатуэй всю ночь? Я только хочу узнать, как с тобой связаться в чрезвычайной ситуации.

Он весело улыбнулся.

– Ты всегда можешь связаться со мной по мобильному телефону. Тебе незачем знать, где я нахожусь, Кэри.

– Нечего веселиться. Серьезно, Райли, – твои дела с Пейдж Хатуэй – бизнес или что-то другое?

– Это не твое дело, – многозначительно сказал он.

– Только поосторожнее, – предупредила Кэри. – Не влюбись. Девушки вроде Пейдж способны разбить сердце.

– Такого никогда не случится.

Кэри вышла из его офиса, недоверчиво рассмеявшись. Но она ошибалась. Он не собирался влюбляться. Долгосрочные обязательства не для него, и даже красивая кареглазая блондинка не изменит его взгляды. Кроме того, у него важное дело. Он должен найти дракона.

* * *

Жасмин открыла дверь и, потрясенная, замерла на пороге. Перед ней стояла Ан-Мей, ее мать. Трудно вспомнить, когда в последний раз мать приходила к ней в гости. Они жили всего в нескольких кварталах друг от друга, но расстояние между ними казалось больше, чем до другого континента.

– Ма, – произнесла она, заикаясь. – Все в порядке?

– Нет, не совсем, – коротко ответила Ан-Мей, проходя в квартиру мимо дочери.

Жасмин закрыла дверь, ожидая, когда мать скажет, зачем пришла. Ей стало не по себе, когда она наблюдала за матерью, которая критически осматривала квартиру. Мать непременно найдет что-то неправильное – мебель не так расставлена или стены покрашены не в тот цвет. Повод для критики при желании обнаружить нетрудно. Жасмин спокойно ждала, терпеливо, словно знала, что заслужила недовольство матери. Да, она плохая и всегда была плохой. Мать повторяла это снова и снова. Иногда ей хотелось бы знать, видел ли кто-нибудь в гневе эту крошечную, едва ли пяти футов роста женщину, стоящую перед ней. Длинная черная коса на спине, мешковатая одежда, скрывающая тело с головы до пят, – все как обычно.

Жасмин не могла вспомнить последний раз, когда видела голые ноги или руки матери. Скромность была добродетелью Ан-Мей наряду со многими другими достоинствами, которых Жасмин так и не довелось узнать, даже до совершения ею тягчайшего греха.

Она всегда олицетворяла собой разочарование. Тетя Лин рассказывала, что когда Жасмин родилась без пальца, мать кричала от ярости. С тех самых пор с Жасмин обращались как с изгоем. Однажды мать сказала, что отсутствие пальца – знак будущего позора, она знает, что так и будет. И Жасмин не разочаровала ее.

Спать с женатым мужчиной – страшный грех, а иметь незаконнорожденного ребенка – несмываемый позор. Ее мать, вероятно, вообще бы никогда не разговаривала с ней, если б не отец. Сердечный приступ у отца произошел несколько лет назад, мать смягчилась. Возможно, она поняла, что слишком много лет провели они в гневе.

Жасмин, скорее всего, совсем порвала бы с семьей, если б не Алиса. Она похоронила свою гордость и сохраняла напряженные отношения с родителями, чтобы Алису признали членом большой семьи. На самом деле ничего из этого не вышло, несмотря на все ее усилия. Грехи матери перешли на дочь.

Ан-Мей подошла к картине, изображающей дракона. Она смотрела на него пронзительными черными глазами, потом эти глаза обратились на Жасмин.

– Убери. Спрячь. Никогда больше не говори о драконе.

Ее голос с сильным акцентом звучал резко. Несмотря на то что Ан-Мей жила в Сан-Франциско пятьдесят с лишним лет, она говорила так, как если бы недавно сошла на чужой берег. Ее сердце так и не покинуло родной Китай.

– Я видела его, – с вызовом сказала Жасмин. – Я видела дракона. Он настоящий.