Золотая мышеловка
Шрифт:
— Ну, лед тронулся, господа присяжные заседатели, — с пафосом произнесла я слова самого известного в России сына турецкоподданного.
— Угу, — согласилась со мной Вика, провожая полосу турецкого берега задумчивым взглядом.
— А если бы не эти полудурки и неприятности у Сергея, то все это было бы очень даже ничего, — добавила она, мысленно купаясь в воспоминаниях не испорченной криминалом части нашей поездки.
— Еще успеете отдохнуть. И не один раз, — заверила ее я.
— Надеюсь, — ответила она и добавила: — Если бы не ты,
— Если бы не я, то этого вообще ничего бы не было, — сказала я.
— Это почему? — Вика непонимающе посмотрела на меня.
— Ну, представь себе, что Сергей не нашел меня. Или я не согласилась. Тогда бы ты не поехала и спокойно сидела бы себе дома. Без всяких там встреч с не очень приятными типами.
— А-а-а, — протянула Вика, — так, значит, получается, что это ты во всем виновата?
— Ну, в некотором роде да, — честно «призналась» я.
— Знаешь, если бы я не поехала, то ничего этого бы не знала и считала бы себя самой несчастной на земле. Поэтому можешь не расстраиваться по этому поводу, — дружески успокоила она меня.
— Хорошо, не буду, — охотно согласилась я.
Паром уходил все дальше в море. Постепенно линия берега с цепью разноцветных огней исчезала из поля зрения и наконец скрылась за линией горизонта совсем. Мы постояли еще немного у борта, затем побродили по всем палубам корабля, вдыхая полной грудью свежий морской воздух и подставляя лицо легкому приятному ветерку. Народ, так же как и мы, поначалу совершенно бесцельно прогуливался по парому, а потом начал расползаться по каютам или определяться в одно из увеселительных заведений на корме.
Какое-то время мы тоже посидели в местном симбиозе бара и дискотеки. Выпили по паре коктейлей, немного потанцевали и отправились в каюту спать. Я внимательно следила за лицами окружавших нас людей. Ни одного знакомого или случайно виденного за время нашего турецкого вояжа среди них не было. Никто не проявлял к нам необычного интереса, за исключением отдельных любвеобильных представителей мужской половины человечества. В общем, обстановка выглядела вполне безопасной и не представляющей никакой угрозы для моей подопечной.
Паром вышел в открытое море, уже довольно явственно начало ощущаться легкое покачивание, и мы, недолго поболтав о всякой чепухе, с удовольствием растянулись в каюте на своих койках под ритмичные убаюкивающие движения волн.
Проснулась я от какого-то легкого и смутного чувства тревоги. Я приоткрыла глаза и, глядя в темноте на белый потолок каюты, попыталась разобраться в причинах прерывания своего сна. В этот момент Вика негромко застонала в кровати и тоже проснулась.
— Что случилось? — негромко спросила я. — Не спится?
— Ой, что-то меня немного мутит, — сказала Вика, приподнявшись в койке.
Я прислушалась к своим ощущениям и поняла, что морская качка заметно усилилась, хотя оставалась во вполне приемлемых пределах.
— Ты когда-нибудь плавала на корабле? — спросила я Вику.
— Нет, — ответила она, — а что?
— В самолете тебя укачивает? — продолжала я расспросы.
— Так. Совсем чуть-чуть, — ответила она с тоскливым выражением лица.
— Тогда ясно — у тебя банальная морская болезнь, — вынесла я свой окончательный вердикт и вспомнила свое первое морское путешествие.
Это была высадка морем на побережье для выполнения одной ответственной операции. Море, и так не очень спокойное с самого начала, к середине пути разыгралось еще сильнее. Принятые нами таблетки против укачивания помогали слабо и далеко не всем. Морской офицер с корабля, абсолютно равнодушный к качке, а потому рисовавшийся в наших глазах настоящим морским волком, посоветовал чем-то отвлечься. Азартными играми или чтением, например.
— Летчики, которых укачивает в мирное время, во время боевых полетов просто-напросто забывают о воздушной болезни, которая сродни морской, — сообщил он нам со снисходительной улыбкой на губах.
Мне он предложил сборник морских рассказов, хитро улыбнувшись напоследок. Я поблагодарила его и раскрыла книгу наугад. «Мучительное, долгое, тянущее чувство какой-то отвратительной щекотки начиналось у нее в груди и животе, и от него холодел лоб и во рту наблюдалась жидкая щиплющая слюна», — прочитала я первый попавшийся мне абзац о страданиях пассажирки, попавшей в шторм. Такое чтение никак не отвлекало от качающих ритмов корабля, и я отложила книгу в сторону. Наверное, это была обычная морская шутка над сухопутным человеком.
Что-то похожее, по-видимому, сейчас начиналось и у Вики, хотя после того эпизода лично я качку могла просто на замечать. Но Вика была слеплена из другого теста. Десяток минут она пыталась справиться с дурнотой, но безуспешно, несмотря на даваемые мной советы. Оставался последний и единственный выход, который в самой категорической форме отвергался современной медициной, но не менее категорично принимался большинством профессиональных больных — летчиками и моряками. Был он прост, как пять копеек, и заключался в традиционном русском употреблении небольших доз алкоголя на всем протяжении качки под плотную предварительную закуску. Профессионалы, полагаю, с большим удовольствием пользовались этим методом. Правда, вопрос о количестве принятого «лекарства» в течение многодневного шторма не уточнялся.
После недолгого размышления Вика решилась выступить в качестве эксперта и на собственном опыте рассудить этот спор между официальной медицинской теорией и народной практикой в местном ресторане. Мы быстренько оделись, привели себя в порядок и вышли из каюты. Ресторан располагался на нижней палубе, ближе к середине корабля, поэтому там качка ощущалась значительно меньше, чем у нас — на верхней палубе, почти у самого носа. Вика сразу же это заметила и даже предложила провести все оставшееся время здесь. Мы уже сделали заказ, когда Вика рассеянно посмотрела на меня.