Золотая нить Дао
Шрифт:
Слова Учителя смели последние остатки неуверенности и колебаний. Я вдруг понял, что в глубине души я действительно боялся потерять себя, перестать быть человеком, вступая в самые темные и отвратительные для меня области человеческой природы. Но теперь я знал с абсолютной уверенностью, что мне нужно будет сделать всего лишь шаг назад для того, чтобы вновь обрести человеческий облик, а то, что меня страшит, – всего лишь далекая и пока неведомая часть меня самого, которую мне предстоит познать, и эта возможность новой ступени познания наполняла меня радостью и энтузиазмом.
Я расслабился и, прикрыв глаза, воссоздал ощущения ужаса от происходящего во дворе
Неведомые мне раньше любопытство, наслаждение и возбуждение прорастали в моей душе, заглушая мои собственные чувства. Я не сопротивлялся, помня, что мне достаточно сделать шаг назад, чтобы снова стать самим собой. На мгновение меня окутала темнота, и я понял, что нахожусь в другом теле. Я был гораздо выше, агрессивнее и сильнее. В руке я сжимал окровавленный нож, глядя на изрезанного, окровавленного, с выколотыми глазами кота. Кот еще дышал. Он уже не мог кричать, а только тихо хрипел. Волна оргазмических ощущений, возникшая в половых органах, заставила напрячься мой член, а затем, стремительно рванувшись вверх, разбилась о макушку головы и разлилась по телу, заставив каждую его клеточку трепетать от наслаждения. Запах крови пьянил меня. Я казался себе небожителем, держащим с своих руках ключи от жизни и смерти. Взрезая кожу и мясо кота, я приближался к самому великому таинству на земле – к тому неведомому убежищу, где скрывалась сама жизнь, сама душа. Душа хотела уйти, и я был готов отпустить ее.
Одной рукой я прижал кота к земле. Воткнув нож ему в задний проход, я резким движением вспорол ему живот и вскрыл грудную клетку. Отвратительный запах изрезанных кишок ударил мне в ноздри, но почему-то он не был мне противен.
– Интересно, кто я сейчас – зверь или небожитель? – мелькнула мысль, на сей раз принадлежащая мне, а не мальчишке.
– Сделай шаг назад, – услышал я голос Учителя.
Автоматически я отступил и вновь очутился в своем детском теле, с ужасом и отвращением наблюдая за сценой убийства.
Содрогнувшись, я открыл глаза, и видение исчезло.
– Вспомни мыслеобраз наслаждения от убийства и соедини его с волевыми эманациями в упражнении «шаг вперед – зверь, шаг назад – человек». Когда ты будешь готов таким же образом убить котенка, ты дашь мне об этом знать.
Учитель достал из мешка котенка и сел на землю, поглаживая его. Рядом с собой он положил нож.
– Господи, неужели я все-таки это сделаю? – с ужасом подумал я, шагая вперед.
Мне было трудно сосредоточиться. Я воссоздал мыслеобраз, с каждым шагом вперед накручивая себя до истерического возбуждения. Энергетические потоки бушевали в дань-тянях и хаотически метались по телу. Агрессия и жажда убивать переполняли меня, стремясь выплеснуться наружу, но последний крохотный островок сознания удерживал меня от того, чтобы целиком отдаться всепоглощающему напору агрессии.
Собрав в кулак волю, я сконцентрировался на мысли, что у меня нет выбора и я должен отбросить все, что мне мешает. Холодная ярость поднялась изнутри, уничтожив последний островок человечности.
– Я готов, – сказал я Учителю и поднял нож.
– Возьми котенка, – приказал он.
Я взял котенка у него из рук. Несколько долгих секунд я смотрел на него. У меня не было выбора. Я поднес нож к его голове.
Резкий удар по руке выбил из нее оружие.
– Только такой дурак, как ты, мог подумать, что я позволю угробить котенка, который, тем более, принадлежит моему лучшему другу, – с выражением крайнего недовольства произнес Учитель.
Гримаса отвращения на его лице скорее подошла бы престарелой английской леди, активистке общества защиты животных, обнаружившей, что ее дворецкий на досуге обрывает крылышки у мух и лапки у пауков.
Облегчение, которое я испытал, было невозможно описать. Я закрыл лицо руками и захохотал. По моему лицу катились слезы.
– Молодец. Ты был готов сделать это. Выполни скоростной бой с тенью, – сказал Ли.
Всю силу накопившейся во мне агрессии и ярости я вложил в резкие короткие серии ударов. Я кричал, как сумасшедший, катался по земле, круша и ломая кусты. Теперь, когда передо мной не было настоящей живой цели, мыслеобраз наслаждения от причинения боли реализовался в полную силу. Мне казалось, что я вижу своих воображаемых противников, слышу их стоны и хруст костей, когда я ломаю им руки и ноги, вырываю гортани и проламываю грудные клетки. Впервые насилие эмоционально связалось для меня с наслаждением, и это новое, ранее неизведанное чувство открывало во мне абсолютно новые, недоступные ранее возможности и силы. Я действительно ощущал себя то зверем, то небожителем, и оба этих состояния давали высочайшее и тончайшее осознание мира.
– Сделай шаг назад, – резко крикнул Учитель.
Я отступил и обеими руками выполнил жест Спокойствия. Покой и тихая радость наполняли меня, создавая удивительно прекрасное и мягкое настроение мира, красоты и гармонии. Казалось невероятным, что я, тот же самый человек, минуту назад мог кататься по земле, круша все, что попадалось под руку, и захлебываясь криками звериной ярости.
– Ли, я и не представлял, как восхитительно быть человеком, – сказал я.
– Теперь ты знаешь, куда идти, – лукаво улыбаясь, отозвался он.
В течение нескольких недель я воспроизводил мыслеобраз наслаждения жестокостью в медитациях воспоминания и добился того, что он стал составной частью меня самого, не вызывая больше внутренних конфликтов, неприятия или отвращения. Жестокость уже не затрагивала моего сердца и не могла поглотить меня. Я был способен и наслаждаться ею, и мог оставаться к ней совершенно безразличным.
После очередного возвращения из совхоза «Жемчужный» Учитель повел меня вглубь леса. Он остановился у невысокого дерева, к которому был привязан огромный баран. Ненадолго оторвавшись от ощипывания травки, баран безразлично взглянул на нас и, натянув веревку, попробовал на вкус листву растущего рядом кустарника.
– Мыслеобраз наслаждения жестокостью не обретет реальной силы до тех пор, пока ты не подкрепишь его вкусом свежей крови, – сказал Ли. – Через этот этап должен пройти каждый Воин Жизни. Это животное в любом случае предназначено на заклание, и тебя не должно беспокоить то, что его плоть и кровь откроют тебе дорогу к вершине противодействия жизни.
– Что я должен сделать? Убить его? – спросил я.
– Ты должен воспроизвести мыслеобраз зверя, и не просто убить его голыми руками, а живьем разорвать на куски, сливаясь с его криком, его болью, запахом его крови и вкусом его мяса. Ты вырвешь сердце у него из груди и съешь его, но только в тот момент, когда все твое существо будет желать и жаждать этого.