Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Но там, на выходе, люди! Вооруженные люди!
– И что?
Интересный вопрос. Действительно, и что? Что они ей сделают?– Но это гвардия! Это не какие-то бандиты!
– Шимановский, ты ничего не понял? – она оторвалась от своего занятия и усмехнулась мне в лицо. – Все, что я сказала, на самом деле так. Я убью этого сукиного сына, как и любого, кто посмеет заступить мне дорогу. И мне ничего за это не будет. Это знает и он, и его подельники. И насколько бы продажны они ни были, насколько не преданы своему хозяину, дорогу мне никто не заступит.
– Потому, что своя жизнь дороже любых денег хефе, – закончил я за нее. – А раз за тебя придут мстить, то они покойники в любом случае, вне зависимости от того, убьют тебя, или нет…
Она довольно оскалилась, дескать, я молодец, затем бросила капсулу и поднялась.
– Все верно. Ну, ты как, готов?
Я поднялся тоже, но мои коленки отбивали чечетку.– А если найдется хоть один идейный? Если заступит? И покажет этим нездоровый пример остальным? Геройство – заразная штука!
– Как ты думаешь, почему я в форме? – стала мне ответом ее глубокомысленная фраза. Я не нашелся, чем ответить.
В руке Катарины появился игломет – маломощный, ручной, но большего в помещении и не требовалось.
– А это на всякий случай. Именно на такой, о котором ты сказал. Ну как, готов?
Я несмело кивнул. Она нажала на сенсор управления шлюзом, гермозатвор плавно поехал вверх.– Пошли.
Нас ждало шесть человек – с оружием, но огнестрельным, и без доспехов. Судя по лицам, никто не спешил лезть на рожон. Гвардейцы были напуганы: не каждый день к ним в гости заглядывает кровожадный ангел семьи Веласкес, и не знали, как реагировать.
– Проблемы, мальчики? – усмехнулась им в лицо Катарина, показно убирая игломет за пояс. – Что-то не так?
Один из них, самый здоровый, перекрывающий спиной выход из помещения, опустил свой пистолет и посторонился.
– Никак нет, сеньора.
Остальные последовали его примеру, опуская оружие. Внутри у них клокотала природная, заложенная в гены любого представителя любой силовой службы планеты ненависть к «этим чертовым шлюхам, которым слишком много позволяют», но дальше клокотания та не выразилась.
Моя спутница активировала перед лицом вихрь козырька с изображением карты тюрьмы, и уверенно двинулась вперед: мне с трудом удавалось поспевать за нею. Нам навстречу то и дело попадались люди, но видя ее форму, окровавленную руку и непрошибаемое лицо, шарахались прочь.
Петляя по лабиринту коридоров и тоннелей, мы вышли в помещение, которое я окрестил камерой хранения – здесь у меня забрали личные вещи.
– Вещи сеньора Шимановского, пожалуйста, – обратилась Катарина к вмиг побелевшей служащей. Находящиеся в помещении два охранника предпочли убраться куда-нибудь в более спокойное место, оставив ее на съедение кровожадной ангелице. – Да побыстрее!
– Номер… Пожалуйста… – выдавила та.
Катарина назвала цифры, номер, присвоенный мне согласно заведенному здесь личному делу. Через минуту передо мной стояла большая пластиковая коробка.
– Вот, все здесь, сеньор.
– Проверяй, – бросила Катарина. – И распишись. Все как полагается.
Я кивнул и проверил. Вроде всё. И навигатор, и браслет, и кое-что личное. Даже приснопамятная пластинка в сто империалов, оставленная мне девочкой с белыми волосами для откупа, да так у меня и забытая.
– Всё.
– Отлично. Тогда… – Она развернулась ко входящим в помещение новым действующим лицам. – Мне нужен комиссар Феликс Сантьяго. И быстро.
На нас смотрели дула трех винтовок. В руках их держали одетые в легкую сине-желтую броню гвардии бойцы в полушлемах. Эти не собирались шарахаться и бежать, это именно бойцы, и лезть под пули – их работа.
Катарина медленно, не делая резких движений, извлекла из внутреннего кармана карточку и протянула одному из бойцов, ближайшему к ней. Тот аккуратно, также не делая резких движений, взял ее, осмотрел и передал напарнику, держащемуся чуть сбоку.
– Катарина де ла Фуэнте, императорская гвардия. Особые полномочия, при исполнении. Опустите оружие.
С другой стороны, с противоположного выхода, в помещение ввалилось еще несколько закованных в броню гвардейцев, которые также взяли нас на мушку. Никак подарок «нашего» комиссара, напоследок. Вот мразь!
Взявший карточку аккуратно отстегнул от бедра терминал и вставил ее в него, после чего долго всматривался в миниатюрный вихрь визора, появившийся над терминалом в момент считывания данных.
– Прошу прощения, сеньора! – вытянулся он, опустив оружие, через несколько минут и отдал честь.
Бойцы с обеих сторон от нас последовали его примеру, но честь не отдали. Их глаза, также, как и у остальных в этом здании, выражали презрение.
– Понимаю, бывает, – кивнула Катарина. – И все же, не могли бы вы по внутренней связи вызвать Феликса Сантьяго?
Сантьяго появился через несколько минут, как и «мой» следователь, придерживающий рукой повязку на шее, и еще много людей. После того, как охрана признала в Катарине человека правомочного, все резко перестали нас шарахаться, наоборот, захотели поглазеть. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление. И как я понял позднее, это было на руку самой Катарине, уж не поэтому ли она снизошла до того, чтоб порезать комиссара? Чтоб создать ажиотаж и собрать зрителей?
– Ну? – нагло обратился к ней детина. Теперь он стоял передо мной во всей своей красе. Я был без наручников, не связанный и ничем не скованный, но все мысли о том, как буду рвать его по кусочкам, когда исчезнут оковы, вдруг в один миг куда-то делись. Я стоял, смотрел на его лощенную ухмыляющуюся харю, и физически не мог двинуться с места. Первобытный животный страх обуял меня, и я не знал, как с этим бороться.
Феликс, в отличие от комиссара, не боялся моей спутницы. И зловещего ореола, образовавшегося вокруг ее формы. Ему было плевать на нее, и он всячески это выражал. Катарина же была не из тех, кого такая реакция может поставить в тупик, в отличие от меня: она нагло шагнула к нему, заставив сделать непроизвольный шаг назад тех, кто вошел позади него.