Золотая планета. Тетралогия
Шрифт:
– Теперь немного помолчи.
Я и так молчал, но кивнул. В салоне раздался приятный сосредоточенный мужской голос:
– Слушаю?
– Это сто семнадцатая. У меня проблемы. Требуется помощь по коду четыре.
Пауза.– Понял, сто семнадцатая. – В голосе мужчины послышалось легкое раздражение, но не профессиональное а… В общем, подозреваю, относилось оно лишь к принадлежности ее к определенной структуре, логотипом которой является взлетающий кондор. Как раз то, о чем мы только что говорили. – Твое местонахождение?
– Северо-восточная дуга Большого кольца, по часовой.
Оценивающая пауза.– Преследователи?
– Две машины купольного класса, два броневика. Вооружение неизвестно.
– Жди, сто семнадцатая.
Меня так и подмывало спросить, кто это. Но просто так предупреждать она не станет, и я молчал, включая всю доступную логику. Итак, мужской голос и презрение в голосе – значит, это не корпус. «Сто семнадцатая» – номерной позывной, ее собственный. Следовательно, она числится в этой структуре. Императорская гвардия?
Скорее всего. Моя спутница переходит на следующий уровень? Подключает к операции стороннюю службу? Почему же раньше не сделала это и к чему разговоры о «некому приказать»? Это скользкий момент, и я терпеливо ждал, когда он разрешится, чтобы всё выяснить.
– «Сто семнадцатая»? – вновь раздался голос. Катарина откликнулась. – Санта-Марта, съезд с проспекта генерала Кардосо на сто тридцатый виадук. Сразу за съездом ответвление вправо, ремонтный тоннель, тебя будут ждать.
– Поняла, – потянула моя спутница и отключилась. Затем долго-долго сидела в задумчивости.
– Знаешь что, Хуан, – обратилась она ко мне. – Это не операция корпуса, но у меня нет выбора. Потому к тебе просьба. Не приказ, не расписка, а именно просьба – сохранить в тайне все, что увидишь. Официально ты этого видеть не можешь, корпус не занимается этим делом, и расписка… Слишком все усложнит. Ты как?
Я пожал плечами.– А у меня есть выбор?
– Конечно. Выбор есть всегда. Например, остановиться и сдаться.
От такого предложения я даже закашлялся.– Вот спасибо! Хорошо, сажай машину, я сдаюсь.
– И не надо ерничать! – повысила она голос. – То, что ты увидишь – секретная информация. И отсутствие официальной расписки – не повод к ее распространению. В случае чего, мы накажем тебя неофициально, найдем и накажем. Понимаешь меня?
Я кивнул.– Ну, так как, согласен на такую сделку?
– Повторюсь: а у меня есть выбор?
Она помолчала.– Наверное, нет.
– Тогда я согласен. Ну, что там у вас за секреты?
– Держись, Санта-Марта на противоположном конце города. Попробую по дороге еще кого-нибудь сбросить…
* * *
Скорости возросли, но сбросить никого не получилось. Затем мы съехали с магистрали, где-то западнее Санта-Марты, людного рабочего района на западе города. Район этот состоит из четырех куполов, и с места, откуда мы вынырнули, нам придется проехать все четыре. На мой вопрос по этому поводу Катарина скупо усмехнулась:
– Надо скучковать их, чтобы планетарные броневики нас догнали.
– Зачем?
– Увидишь. А если сбросить скорость сразу, они почувствуют подвох.
Так стиль гонки изменился. Вместо слитых в полосу огней скоростной магнитной трассы за бортом неслись пейзажи переполненного людьми и машинами города, по которому лететь удавалось лишь изредка. Во многих местах это было вообще невозможно технически, приходилось приземляться и проезжать большие участки на колесах, теряя и теряя в расстоянии между нами и преследователями. Главный бич города теперь играл нам на руку – вряд ли бандиты почувствуют подвох в такой обстановке, и Катарина спокойно сдавала им метр за метром. Она знала что делает, но внутри у меня все сжималось каждый раз, когда люди Кампоса выходили на дистанцию прямой стрельбы. Да, они пытались стрелять, но не с подвесок, а из банального ручного оружия, высовывая его из люков и окон. Попытки эти были обречены на провал – пилот уровня Катарины вряд ли бы дал им пространство для прицеливания – но на каждом прямом участке дороги земля или стены следом за нами вспенивались от града вонзающихся в них игл.
На мой взгляд, под конец она подпустила их чересчур близко. Почти половину купола мы так и ехали, единой колонной из пяти машин, одна за другой, изредка организованно отрываясь от земли и перелетая преграды. С их стороны, наверное, это выглядело, будто они нас догнали и почти поймали. Любит она играть со смертью, ох и любит! Ангел, что возьмешь!..
…И, наконец, мы добрались до отмеченной на карте желтым цветом точки. «Эсперанса» съехала на межкупольный виадук, после чего сразу нырнула в зев тоннеля нижнего яруса. Тоннель этот был перекрыт строительным шлагбаумом, надпись на нем гласила, что там ведутся ремонтные работы, но наша машина прошла сквозь него, будто нож сквозь масло – я даже зажмуриться не успел. Затем навалился эффект сжатия пространства, когда после простора въезжаешь в узкое темное помещение на огромной скорости. Эффект этот продлился недолго: через пять – семь секунд «Эсперанса» выскочила на широкий пустой перекресток.
Разворот, мы вылетели «за угол», на соседнюю трассу, и резко затормозили, развернув дюзы на сто восемьдесят градусов. Меня чуть не выбросило из кабины, даже несмотря на ремни безопасности; я от души прокомментировал этот факт, вспоминая все нецензурные испанские обороты. «Эсперанса» приземлилась, встала боком и чуть передом к исходному тоннелю, прижавшись к стене, как бы «спрятавшись». Я вновь замер, забыв, что нужно дышать – первый преследователь появился почти сразу за нами. Вылетел на скорости, промчался мимо, но, увидев, что мы свернули, принялся разворачиваться в полете, повторяя наш трюк.
Наверное, машиной управлял опытный пилот, не хуже Катарины. И он бы справился с задачей. Но в узких пространствах такой разворот в воздухе – опасный маневр сам по себе, а когда в довершение в тебя практически в упор палят ракетой из ПЗРК… Шансов завершить маневр и выжить нет.
Машину шандарахнуло о стену, и только после этого ракета взорвалась. Вторая машина выскочила следом за первой, но ее пилот среагировать не успел никак – ему выстрелили сразу в лоб, из деструктора, не давая не то, что начать маневр, а просто понять, что происходит.