Золотая рыбка

Бояджиева Мила

– Ни в коем разе. До этого мы не допустим.

– А Красновский? Это он подослал Травку? Он что-нибудь знает об Глебе?

– Вот тут-то хренотень и началась, малышка. Пока мои парни в лесу с тобой и трупом разбирались, дом Россо опустел. Хозяин успел скрыться и, видимо, увез пленника. В подвале обнаружены следы присутствия человека.

– Раскладушка, голые стены, тренажеры...

– Ты там была?

– Нет, дядя Кира. Воображала. Я ж экстрасенс.

– И что теперь видишь?

– А ничего...

Только все время подозревала, что и Красновский, и Писецкая знают о Крафте и обо всем этом деле побольше, чем я.

– Уж ты подружку не из самых удачных выбрала. В общем, это не имеет теперь значения... Когда я сообразил, что раненая в лесу женщина - Полинка Ласточкина, то чуть не застрелился. Образно говоря. Хорош хрыч, - чуть девчонку не проморгал. Привез тебя на эту пустую дачу и вызвал Верочку. Она - лицо доверенное, врач. Извини, Полина, в больницу тебя никак нельзя было отправить. Да и не помогло бы... Ничего, ещё успеешь малышей завести.

– Что же с Глебом? Если они хотели убить меня, то разделаются и с ним...
– Полина почувствовала, как заледенели её губы.

– Не думаю. Убрали бы сразу, если б Глеб не запасся страховочкой. Он их на каком-то крючке держит. Парень башковитый, сумеет выкрутиться. Мы ведь тоже не сидим сложа руки... Но надо признаться, противник нешуточный. А самое гадкое, Полюшка, состоит в том, что не знаешь, на кого из своих можно рассчитывать... Таких как Андрюша, больше нет...
– Рассад осекся и опустил глаза.

– Вера Самойловна, голубушка, водочки у вас тут не найдется? Спирт? Несите спирт, - крикнул Кирилл Сергеевич в закрытую дверь веранды. Вскоре спирт появился - в графинчмке и в сопровождении заварного чайника.

– Разбавлять станете - здесь вода колодезная.
– Мимолетно взглянув на Полину, женщина скрылась.

Рассад соредоточенно смешал жидкости, достал из буфета две мутные разнокалиберные рюмки и наполнил их, не садясь.

– Давай, девочка, помянем Андрея Дмитриевича Ласточкина. Царство ему небесное...
– Он быстро выпил и дохнул в рукав свитера.

Полина не шелохнулась. Она снова испытала странное чувство, словно видела маленькую дачную комнату со стороны, и все, что в ней сейчас происходило, казалось давно известным, как зачитанная до дыр книга. Немолодой мужчина с редкими серо-седыми прядями и покрасневшими глазами. Крупный орлиный нос, морщины, морщины... Обычно он смеялся или рассказывал забавную историю, а теперь молчит, кроша кусок черного хлеба. Молодая женщина - бледная, поникшая, словно брошенная под дождем кукла. Да молодая ли? Не поймешь. Глаза ввалились, губы сжаты. Они никогда уже не смогут улыбаться. Невеселая картинка в раме чужого жилья.

– Не бойтесь за меня, дядя Кира. Я сильная... Когда хоронят?
– Полина старалась говорить спокойно.

– Вчера, детка. Ты была ещё слаба. А впрочем, я бы тебя все равно

туда не пустил. Нельзя засвечиваться. Сохранить жизнь Андрюшиной дочери и сделать её счастливой - генеральная задача господина Рассада. Вернее, товарища, друга.

– Вы говорили с отцом?

– Скончался, не приходя в сознание... У меня впечатление, что кому-то было позарез необходим именно такой расклад. Если б Ласточкин не замолчал сам, ему бы помогли.

– Мама приехала?

– Не стал сообщать Вале. Ни к чему. С ним была Софья Матвеевна... Жаль её, совсем потерянная...

– Жаль. И меня жаль. И ребенка моего жаль. И Глеба, и вас... Скажите, это все ради денег?

– Ради власти, детка. Власти сверхчеловека. Идея-то старая: раса сверхлюдей правит послушными рабами. Деньги - лишь средство. Формы и виды борьбы за власть самые разные. И философия, иногда даже красивая. Очищение человеческого рода от шлаков. Тудыть их в качель...

– А я радовалась нашему богатству.
– Полина посмотрела в глаза Кирилла Сергеевича.

– Моя дочь, зять и даже восьмилетний внук - тоже. Это же нормально жить по-людски. Я-то сам из нищей деревни. У нас там ничего не росло. Свиньи худые, длинноногие, как собаки, на велосипеде не догонишь. У деда Прокла сапоги и пиджак имелись, в которых вся деревня женилась. Он за бутылку напрокат давал, специально чистыми под простыней хранил...Бутылка то вроде твердой валюты была. А все мужики - рвань да пьянь. Размечтаешься о сильных, смелых, мудрых сверхчеловеках. Меня теории Ницше куда больше марксистско-ленинской бодяги влекли.

– Дядя Кирилл, мне необходимо найти Глеба... Я ведь не успокоюсь.

– Понятно. Совсем мне не доверяешь, сама, значит, расследование поведешь...

– С Алкой поговорю. По-человечески. Она не плохая.

– И все ниточки?

– Буду дома сидеть, ждать. Он обязательно позвонит.

– Пока за тобой новый монстрило не явится... Нет, девочка. Никак не могу допустить подобной глупости, ни по возрасту, ни по званию, ни по родству. Ты Андрея родным считала, а вызходит, и я - самый близкий его кореш - твой родной дядя. Изволь слушаться. Но прими мое слово: торжественно обещаю в этот день, что не успокоюсь и не сдохну, пока не выведу всех на чистую воду. И не раздам соответствующие "награды".

– Верю...
– блеклым голосом произнесла Полина. Ее охватила слабость. Пойду прилягу, в ушах звенит.

Рассад помог ей подняться и отвел в спальню.

– Глотай витамины, икру жуй, восстанавливай силы, тебе они пригодятся.
– Он заботливо укрыл девушку одеялом.

– Я буду жить здесь?

– Тебе придется исчезнуть.

– Ис... исчезнуть...
– У Полины слипались глаза.
– Не понимаю...

Посидев с минуту возле задремавшей девушки, Рассад тихонько вышел на веранду.