Золотая тигрица
Шрифт:
Это было ужасно — вот все, что я могу сказать о начале своей семейной жизни. Альфред смог утолить даже самые затейливые желания. Вряд ли Сладкая Осока знала то, чего не узнала я по воле супруга.
— Именно это меня и удивило, — Тобби все-таки отпил глоток кофе, поморщился, и жидкость, омывающая его новое сердце, забурлила по трубкам еще быстрее. — Ты настоящая леди, утонченная и благородная. И в то же время ты проявила инициативу, не лежала, вытянув руки, и вполне открыто наслаждалась процессом. Дьявол побери, моя
Я хмуро посмотрела на него и сказала:
— Ты не мастер комплиментов, Дерек.
Тобби только рукой махнул.
— Я существую не в том обществе, где их делают. Не буду же я говорить черной магичке: мадам, вы выглядите прекрасно. Дыбу? Плети?
Я откинулась на спинку дивана и подумала, что вечер перестает меня пугать. Меня пугало прошлое, которое я вроде бы забыла, вычеркнула, вырвала — и вот оно снова вернулось. Вернулись заботливые руки Толстой Греты, запах вечернего чая, прикосновения Альфреда. Душа хотела забыть — а тело помнило.
— Мне плохо, — сказала я. К горлу действительно подкрался ком тошноты. — Меня вчера контузило во время взрыва на вокзале. Мне плохо…
Тобби понимающе кивнул и, пересев на диван, потянул меня за руку.
— Ложись, — произнес он. Я послушно вытянулась на диване, Тобби погладил меня по голове каким-то естественным и в то же время жутким жестом: словно смерть прикоснулась.
После того, как Альфред выкинул меня из окна, я перестала бояться смерти. И вот теперь в груди царапалось давнее темное чувство страха.
— Твой муж был чернокнижником, так? — произнес Тобби. — Чернокнижник, извращенец и манипулятор. Ты была ему не нужна. Он хотел безграничной власти над живым человеком. А для этого надо раздавить и сломать, что он и сделал. Почему ты потом ему надоела?
— Я стала неинтересна. Он добился всего, чего хотел, и утратил ко мне интерес, — ответила я. — Почти год мы жили спокойно, я видела Альфреда считанные разы. А потом он подыскал другую игрушку и сделал со мной то, что сделал.
Мне не хотелось вдаваться в детали, и Тобби, на мое счастье, не стал настаивать. Мы провели в молчании почти четверть часа, а затем министр задумчиво сказал:
— Энтомологи коллекционируют бабочек, нумизматы изучают монеты, а я исследую колдовство. И знаешь, в моей коллекции еще не было такой, как ты.
Я вздохнула. Проблема была в том, что и Альфред, и моя семья, и Тобби видели во мне предмет — хорошую, редкую, очень ценную вещь. Никто не хотел видеть человека.
Это было больно.
— Пусть так, — откликнулась я. — Что ты собираешься делать дальше?
Тобби пожал плечами.
— Для начала я собираюсь выздороветь. Потом вернусь на работу. Что же касается тебя… — он сделал паузу, за которую я успела покрыться ледяным потом. — На твой выбор.
Некоторое время я молчала, пытаясь понять, в чем тут подвох. А потом решила играть в открытую — как
— Я хочу найти Миерхольта. Поеду на Зимурские болота.
Тобби усмехнулся, погладил меня по щеке согнутым указательным пальцем, и я поняла, что смерть разрешила мне пожить еще немного.
— Туда уже выехал особый отряд. Если, конечно, ты хочешь посмотреть на пепелище и развалины…
Ну конечно. Я должна была догадаться.
На миг мне захотелось перенестись в прошлое и сделать вид, что я не получала королевского послания. Потому что оно отправило меня в жернова грязных и непонятных интриг, убило ни в чем не повинных людей, и благодаря ему я оказалась во власти министра инквизиции и королевского убийцы — и еще неизвестно, к чему это приведет.
— Мне нужен Миерхольт, — сказала я. — Он знает обо мне то, чего не должен знать. А с меня хватит и того, что я в твоей власти.
Тобби негромко рассмеялся, на какое-то мгновение став спокойным и каким-то домашним — мелким клерком, например, который думает не о карьере, а о книгах, живописи и девушках.
— Очень хорошо, что ты это понимаешь, — произнес он. — Что ж, если считаешь нужным, то ищи. Денег я тебе выделю.
Я приложила все усилия, чтоб не измениться в лице. Слишком уж легко все идет. Не к добру.
Что на самом деле затеял Тобби? Сорваться, считай, со смертного одра, добиться моего приезда, выслушать мою историю — и просто отпустить? Он не был дураком, а я не была дурой, чтоб поверить в такое.
— Хорошо, — я прикрыла глаза, стараясь сохранять невозмутимый вид. — Спасибо.
— Вот и замечательно, — Тобби улыбнулся и вновь погладил меня по лицу. Одна из трубок на его груди опустела, а в других пульсация жидкости замедлилась. — Ищи. Я тоже займусь поисками.
— Кого?
— Доноров, — Тобби продолжал улыбаться, но его глаза оставались темными и серьезными, а бледное лицо — непроницаемо спокойным, так что я не могла понять, что у него на уме. — Будут раз в неделю переставлять мне новое сердце.
Я села и устроилась на диване так, чтоб быть подальше от Тобби. Его улыбка стала тонкой, словно лезвие, а в глазах появился энергичный блеск — похоже, ему понравилась моя реакция.
— Какая глупая шутка, — сухо заметила я.
— Я не шучу, — ответил Тобби, взял свою трость и поднялся. — Ты меня очень сильно зацепила, Вера. Впрочем… — он задумчиво дотронулся до виска и опустил руку. — Впрочем, сейчас нам пора отправиться спать — пока поодиночке.
— Доброй ночи… — только и смогла вымолвить я.
— Доброй ночи, — откликнулся Тобби и направился к лестнице.
Я все-таки отправилась в поселок на Зимурских болотах — просто ради того, чтоб убедиться в словах Тобби и со спокойной душой продолжить поиски в других местах.