Золотая тигрица
Шрифт:
— А у тебя собственный летун, да?
Девушка посмотрела на меня с искренней радостью, словно наконец-то нашла друга.
— Да, батюшка купил, — ответила Эми. — Уже год летаю. Но он говорит, что это все капризы, и мне пора браться за ум.
— Я поражена, — призналась я. Общество разделилось на компании — мужчины пошли к карточному столу, а дамы переместились к роялю, и худенькая девушка, почти ребенок, начала играть Первую сонату великого Сеггундо.
— А как долго летун держится в воздухе? — я решила не отставать от Эми: молодая летчица натолкнула
— Полчаса, потом нужна дозаправка. Но это если использовать газолин. С артефактами проще: меняй один на другой и лети, пока не устанешь, — со знанием дела сказала Эми. Должно быть, до меня никто не расспрашивал ее о любимом занятии с таким уважительным вниманием и интересом: девушка приосанилась, а на ее щеках появился румянец. — А что? Желаешь прокатиться?
— Честно говоря, мне ужасно страшно, — призналась я. — Но твоя храбрость делает меня тоже храброй.
Мы сели на диванчик возле окна, и Эми указала на какую-то неуклюжую громаду на садовой лужайке.
— Вон он, мой летун, — с восторгом сказала она. — Я два раза летала ночью, но только батюшке об этом не говори, он меня убьет за это.
Я покосилась в сторону и увидела, что Тобби и господин Вайзнис отделились от остальных и что-то негромко обсуждают возле пустого камина.
— У меня к тебе предложение, — негромко сказала я. — От которого ты не сможешь отказаться.
Среди полетных нарядов Эми нашлась одежда и для меня: плотная кожаная куртка, белая рубашка, штаны и сапоги. Вдобавок, летчикам полагались очки и специальный мягкий шлем.
Я решила обойтись без очков. Не выстегает ветер мне глаза, ничего страшного. Зато буду хоть что-то видеть.
— Будет холодно, — уверенно заявила Эми. — Так что кутайся. А этот человек, которого надо спасти… он кто?
Я застегнула куртку и ответила честно:
— Он бомба под трон нашего нового государя.
Дочь разведчика решила не задавать лишних вопросов. Когда мы вышли в темный вечерний сад, лишь кое-где подсвеченный мазками фонарей, Эми серьезно сказала:
— Заберем его и поедем на нашу лесную дачу. Про это место почти никто не знает, а летуна посажу на просеке.
Дьявол побери, мне нравилась эта решительная девушка. Хорошо, что жизнь Эми сложилась именно так: с любящими родителями, с отвагой и тягой к приключениям, с возможностью осуществить желаемое. Ее не продавали в жены состоятельному извращенцу, ей не приходилось сражаться за жизнь…
Вот и хорошо.
Эми расчехлила летуна одним отработанным движением и открыла дверцу пассажирской кабины. Я забралась туда по хрупкой качающейся лесенке, скрипевшей на все голоса, устроилась в широком кресле, и Эми захлопнула дверцу и воскликнула:
— Настоящее приключение!
Конечно, это было не приключение, а форменное безумие — ночью на летуне пересечь границу соседней державы, похитить гражданина этой державы и вернуться обратно, чтоб получить нагоняй от господина Вайзниса. Когда я изложила Эми свой план, та радостно захлопала в ладоши: идея показалась
— Я знаю тот район, — сказала она. — Летала там на совместных полетах с хаомийцами. Сядем в лучшем виде!
Эми забралась в кабину пилота, захлопнула дверцу, и вскоре я услышала, как негромко заворчал, просыпаясь мотор. Летун мягко вздрогнул, на приборной панели вспыхнуло алое окошко с артефактом, и крылатая машина медленно покатила по лужайке. Любящий батюшка все предусмотрел: летуну было достаточно места и для взлета, и для посадки.
Я не успела додумать мысль о семейных отношениях Вайзнисов — летун оторвался от земли и принялся набирать высоту. Вцепившись в подлокотники кресла, я молилась всем богам, от Господа нашего до солнцеликого Змея черных южан, чтоб мы с Эми не вывалились отсюда, чтоб ремни безопасности не разорвались, чтоб…
— Мамочка… — прошептала я, и в эту же минуту Эми издала торжествующий вопль. Земля уходила вниз и заваливалась куда-то набок, улицы Эбердина становились огненными ручейками, а потом золотое пятно вечернего города скрылось за хвостом летуна, и стало темно.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и я увидела, что мы летим над осенними полями в рваных рамках лохматых лесополос. Кое-где мелькали дрожащие огоньки деревень и поселков, а потом ночную тьму прорезала широкая светлая полоса — Эйриссава, самая большая лекийская река. По воде с деловитостью большого жука плыл пароход, и я подумала, что, наверно, никто не заметит, если я ему помашу…
— Река наш главный ориентир! — прокричала Эми. — Река и Медвежья звезда! Через четверть часа будем на месте!
Я кивнула и еще сильнее впилась в подлокотники кресла.
Должно быть, Тобби и семейство Вайзнисов сходят с ума из-за нашего исчезновения. Ну что ж, есть дела, на которые нужна отвага и дерзость. Через несколько часов мы вернемся в Лекию с Борисом, а там посмотрим, что на самом деле планирует Эвгар.
При мысли о том, что мы с ним лежали в одной постели, меня охватывала нервная дрожь. А стоило вспомнить заискивающий тон полученного утром письма, как мне еще сильнее становилось не по себе. Я не могла понять, что кроется за этой ситуацией, и это непонимание раздражало.
Эйриссава скользнула влево, и от нее отделилась серебристая нить — Айшехова, чьи волны когда-то давно выбросили меня на берег. Вскоре я увидела россыпь огоньков и поняла, что это и есть Сосновая Хмарь. А дальше по течению были развалины замка Альфреда, и я невольно обрадовалась, что нам туда не надо.
Летун пошел на снижение и, сделав несколько кругов над поселком, с изяществом и плавностью опустился на главной площади. Вечер был еще не поздним, на площади гулял народ, под полосатыми зонтиками уличного кафе отдыхали и ужинали жители поселка, и наше появление произвело подлинный фурор. К летуну сбежались зеваки, которые с трепетным страхом дотрагивались до гладких боков, и Эми, которая выпрыгнула на землю и сняла шлем, наслаждалась своим звездным часом и ответом на бесчисленное количество вопросов.