Золото: деньги прошлого и будущего
Шрифт:
В результате Азиатского кризиса большинство интеллектуалов наконец стало понимать, что денежная система может быть либо мягкой, либо твердой. Либо она подчиняется определенным правилам, либо-денежно-кредитным властям, действующим по своему усмотрению. Денежные системы, определяемые как «фиксированные, но поддающиеся корректировке», то есть сочетающие в себе фиксированные валютные курсы с произволом денежно-кредитных властей, пытающиеся быть мягкими и твердыми одновременно, внутренне противоречивы и обречены на провал. С одной стороны, мы имеем автоматически действующий механизм валютного регулирования, привязанный к другой валюте или к золоту. С другой — плавающую валюту, курсом которой неумело управляют бюрократы. Посередине — ничейная земля.
К сожалению, после Азиатского кризиса большинство интеллектуалов стало склоняться в сторону мягких денег. Плавающие валютные курсы вызывают постоянное, хроническое истощение экономики, зато они не могут внезапно обрушиться. В определенном
Азиатский кризис стал сценой, на которой разгорелись публичные прения между малайзийским премьер-министром Махатхиром Мохамадом и инвестором Джорджем Соросом. Махатхир сразу же определил, что главной причиной кризиса стала нестабильность азиатских валют, и обвинил во всем валютных спекулянтов, прежде всего Сороса, который получил известность в 1992 году благодаря тому, что обвалил британский фунт стерлингов. Сорос и Махатхир имели много общего. Махатхир обвинял не столько подобных Соросу спекулянтов, сколько монетарный хаос, позволивший им разбогатеть. Махатхир позже провозгласил, что миру необходима единая валюта, которая позволит навсегда покончить с нестабильностью валютных курсов. Сорос долгое время придерживался сходных взглядов: в 1980-е годы он сам выступил с предложением создать единую мировую валюту. Известный финансист Марк Мобиус, управляющий фондом Templeton, предложил свое решение этой проблемы в статье, опубликованной в Wall Street Journal в феврале 1998 года, в самый разгар кризиса. Мобиус считает, что необходимо ввести единую азиатскую валюту «азиан», привязав ее к золоту:
«Решения должны приниматься не политической группировкой управляющих, а в соответствии с фиксированным и неизменным денежным стандартом — очень привлекательная перспектива для инвесторов, озабоченных стоимостью своих активов. Золотые "азианы" будут чеканиться в виде монет разного достоинства; бумажные "азианы" можно будет обменивать по требованию на золотые монеты в банках Азиатского региона.
Эра относительно стабильных валютных курсов закончилась, когда в 1967 году США нарушили обещание поддерживать стоимость золота на уровне $35 за унцию, данное в Бреттон-Вудсе в 1944 году. Переход на "управляемые плавающие курсы" и "гибкие привязки" имел катастрофические результаты»[101].
Вероятно, Махатхир и малайзийское правительство сделали из этого свои выводы: в 2004 году кабинет обсуждал введение панисламской валюты, привязанной к золоту.
Глава 15 Россия, Китай, Мексика и Югославия: золотой стандарт при коммунизме и гиперинфляционный крах
I
Девальвация рубля в России, принявшая в XIX веке хронический характер, и неразвитость финансовой системы помешали ей стать полноправной участницей промышленной революции, обогатившей Западную Европу, Соединенные Штаты и Японию. Государственный банк Российской империи осуществил привязку рубля к золоту в 1897 году, и в России начался период экономического процветания. Однако длился он менее двадцати лет. Россия отказалась от привязки к золоту в августе 1914 года в связи с началом Первой мировой войны. Вскоре правительство запустило печатный станок, чтобы финансировать участие России в войне. Рубль сильно упал в цене. В то же время российские власти установили фиксированные цены на многие сырьевые товары, которые шли на фронт. Это было равносильно повышению налогов, поскольку российским гражданам платили жалованье неуклонно обесценивающимися деньгами. Россия не вынесла сочетания фиксированных цен и девальвированной валюты. Объем производства упал, в обществе усиливались протестные настроения. К моменту захвата власти большевиками в ноябре 1917 года стоимость рубля по сравнению с довоенным временем снизилась в семь раз.
Денежная система в тот период была в хаотическом состоянии. Девальвация рубля продолжилась, так как большевики не могли договориться между собой о том, стоит ли им вернуться к твердым деньгам или же создать плановую экономику, в них не нуждающуюся. К 1919 году Россия естественным образом перешла к безденежной экономике в результате обвала рубля. Однако в итоге среди большевиков возобладали сторонники реформы денежной системы. Разработанная Лениным новая экономическая политика (1921) предусматривала введение червонца — привязанной к золоту валюты, которая постепенно заменила подвергшиеся девальвации российские деньги, все еще находящиеся в обращении. Российская реформа происходила одновременно с реформами в Европе — например, в Германии. Новая валюта торговалась на валютном рынке по фиксированному курсу $0,5146 за рубль, или около двух рублей за американский доллар. Хотя впереди Россию ждали новые экономические потрясения, в течение следующих пятидесяти лет она пользовалась преимуществами
Новая экономическая политика представляла собой смесь капиталистических и социалистических принципов и была намного либеральнее системы, созданной вскоре после ее отмены. В 1930-е годы, когда капиталистическая система дала сбой во всем мире, Советский Союз дал резкий крен в сторону централизованного планирования. Сталин национализировал целые отрасли советской экономики. Тем не менее он оставил элементы капиталистической системы, включая использование денег. Банковская система была преобразована в государственный банк, который хранил сбережения граждан и выдавал кредиты госпредприятиям. Система создавалась и поддерживалась с помощью жесточайшего принуждения, но оказалась при этом достаточно эффективной для того, чтобы обеспечить рост производства и позволить СССР победить Германию, одну из крупнейших в мире индустриально развитых стран, а позже получить статус супердержавы и составить конкуренцию Соединенным Штатам в годы холодной войны. Когда Никита Хрущев заявил <американским дипломатам на приеме в Кремле> в 1958 году, что «мы вас закопаем», его слова были серьезно восприняты как в Советском Союзе, так и за границей. В 1960-е годы в СССР многие продолжали поддерживать сталинскую систему. В течение 1950-1960-х годов капиталистические страны задыхались под тяжким бременем высоких налогов, и для интеллигенции, особенно в слаборазвитых странах, советская система виделась достойной альтернативой капитализму. Вьетнам, попробовав ввести высокие налоги и девальвировав национальную валюту по совету консультантов из администрации Кеннеди, в результате выбрал социализм.
Несмотря на холодную войну, после Второй мировой войны Россия смогла привести в порядок свою денежную систему, неофициально приняв условия Бреттон-Вудского соглашения. Рубль был привязан к доллару, который, в свою очередь, был привязан к золоту, однако привязка рубля была относительно слабой. В 1950-е годы курс рубля к доллару составлял 4:1. После денежной реформы в 1960 году официальный курс рубля к доллару составил $1,11 за единицу советской валюты, или 0,987412 грамма золота. Россия отменила привязку рубля к доллару в 1971 году, когда Соединенные Штаты отказались обеспечивать свою валюту золотом. Взамен Москва привязала рубль к корзине главных западных валют, совершив роковую ошибку: когда доллар в 1971 году подвергся девальвации, вместе с ним стали падать и другие валюты, потянув за собой рубль со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде инфляции.
Рынки капиталистических стран смогли приспособиться к девальвации, но советской системе с ее фиксированными ценами пришлось нелегко. Советская власть пыталась научиться работать с плавающими курсами девальвированных валют, но в конечном счете СССР постиг более страшный экономический спад, чем западные страны.
Тот факт, что экономика западных стран чувствовала себя гораздо лучше советской, объясняет попустительское отношение советских властей к инфляции. Если бы Россия придерживалась провозглашенных Карлом Марксом принципов и сохранила бы привязку рубля к золоту, не оглядываясь на погрузившиеся в саморазрушительную инфляцию капиталистические страны, холодная война могла бы закончиться совсем иначе.
В 1980-е годы капиталистический Запад вернул себе прежнюю экономическую и военную мощь, в то время как Советский Союз так и не оправился. Согласно советской статистике, рост ВВП в 1980-е годы замедлился до 1 % в год с 4 % в 1960-х. Сталинизм становился все менее популярным, и в 1985 году (спустя два года после того, как в Америке при Рейгане начался экономический бум) Михаил Горбачев был избран Генеральным секретарем ЦК КПСС. Горбачев поставил своей целью наладить отношения с Западом и привнести капиталистические элементы в советскую экономику. Реформы в эпоху перестройки в некотором отношении были возвращением к ленинской новой экономической политике.
Хотя ценовая политика перестроечных времен представляла собой полнейший хаос, тем не менее на протяжении 1980-х годов рубль оставался относительно стабильной валютой. Официальный курс рубля составлял 0,65 единицы за доллар; в начале 1989 года на черном рынке за доллар давали четыре рубля. В отличие от ленинских реформ, начавшихся с привязки червонца к золоту, перестройка сопровождалась девальвацией рубля. По мере того как новые рынки постепенно становились все более свободными, они переманивали из госсектора самых талантливых работников, вытягивая из него производительные силы. В новых отраслях было принято платить в долларах. Рублевая экономика сокращалась, спрос на рубли падал, стоимость рубля снижалась. В сентябре 1989 года на черном рынке доллар можно было купить за 10–15 рублей. Советская экономика, терзаемая инфляцией на протяжении 1970-х годов, пришла в совершенный упадок, когда денежная система окончательно разладилась. Центрального банка как такового в России не было, был только печатный станок. Правительство решило финансировать гигантский дефицит бюджета за счет новой эмиссии, и в стране началась гиперинфляция. Западные консультанты посоветовали российскому правительству озаботиться не судьбой рубля, а «либерализацией цен», как будто цены что-либо значили в условиях краха национальной валюты.