Золото и мишура
Шрифт:
Джимми был щегольски одет в аккуратно сшитый двубортный серый костюм, на голове его красовалась легкая прогулочная шляпа с полями. Подойдя к дяде, который сидел в кресле, Джимми протянул руку. Дядя ему своей руки не подал.
— Сядь, Джимми. Вряд ли наш разговор будет приятным.
— Стало быть, настолько неприятным, что ты не хочешь мне руку пожать?
Дядя посмотрел на него тяжелым взглядом.
— Не вполне уверен, что хочу пожать руку убийце.
Пораженный, Джимми нервно рассмеялся.
— Ну, это провокационное
Он уселся в кресло напротив, шляпу положил рядом, на столик.
— Одного из моих репортеров, Карла Кляйна.
— Как я мог убить человека, о котором никогда даже не слышал?
Арчер подался вперед.
— Зато, полагаю, ты слышал о проекте «Оуэнс Вэлли»?
— Разумеется. Это великолепная идея, которая спасет будущее Лос-Анджелеса. Я никогда не понимал, почему твои газеты выступили против этого проекта.
— Потому что Билл Малхолланд и лос-анджелесский городской Совет, черт бы их побрал, украли целое озеро и реку у кучки ничего не подозревающих фермеров из северных областей, вот почему. Потому что Малхолланд — который на свой лад может считаться, даю слово, гениальным торговцем водой — послал своих людей в северные области, и эти люди активно принялись скупать там земли и воды, причем провернули это все с такой стремительностью, что фермеры из Оуэнс Вэлли и очухаться-то не успели, прежде чем поняли, чем это им грозит. А теперь люди Малхолланда намереваются строить гигантский акведук, чтобы провести всю воду из Оуэнс Вэлли, а это в двух с половиной сотнях миль, в Лос-Анджелес. Эта затея обойдется налогоплательщикам во многие миллионы, превратит Оуэнс Вэлли в пустыню, но зато набьет карманы нескольким ловкачам. Это одна из наиболее крупных афер, до которых додумывались когда-либо жадные бюрократы и грязные бизнесмены.
— Погоди минутку! — прервал его племянник. — Тебе отлично известно, что Лос-Анджелес переживает одну из сильнейших засух за многие годы. Артезианские колодцы пересохли, и если городу не удастся получить новый источник воды, он перестанет расти и… развиваться! Какая же альтернатива проекту «Оуэнс Вэлли»?
— А тебе никогда не приходило в голову, что Лос-Анджелес изначально расположен в пустыне, что, может, именно в таком месте и не должно быть вообще никакого города?!
— Но это же глупо! Тут уже есть целый город, который с ужасной силой растет, и ему необходима вода. Та же самая проблема и у Сан-Франциско с резервуаром «Хетч Хетчи».
— Правильно, только мы все делаем на законных основаниях.
— Черт возьми, дядя Арчер! Я не для того поднялся на рассвете и притащился сюда, чтобы обсуждать с тобой проблемы городского водоснабжения. Какое, к черту, отношение имеет все это к возможному убийству одного из твоих репортеров?
Дядя откинулся на спинку кресла, вытащил из кармана записную книжку. Раскрыв ее, проверил
— Два года назад ты обратился к Честеру за получением банковского займа в размере двухсот тысяч долларов, а в качестве обеспечения представил акции твоей матери в «Коллингвуд корпорейшн». При этом ты сказал Честеру, что деньги намерен вложить в компанию, которая занимается освоением новых земель и которая называется «Вэлли Фанд». Она, якобы, скупает дешевые земли в долине Сан-Фернандо.
— И что? Каким образом это делает меня убийцей твоего корреспондента? Извини, дядя Арчер, но без присутствия адвоката я более не намерен выслушивать от тебя все это.
— Ты не смеешь втягивать в подобное дело адвокатов! Это приведет к тому, что наше имя будут трепать по всей стране! — с жаром сказал дядя. — Предупреждаю тебя по-хорошему: если ты, Джимми, продашь свои акции «Вэлли Фанда» и уберешься из страны…
— Продать?! К черту! Эти акции принесут мне целое состояние!
— Не принесут, если я опубликую в газете условия сделки, заключенной твоими компаньонами. Именно об этой сделке разузнал Карл Кляйн, и это стоило ему жизни.
— Да о какой сделке? О чем, черт побери, речь? — Джимми вскочил с кресла. — Все это бред какой-то! Не знаю я никаких твоих проклятых репортеров! И уж наверняка могу сказать, никого из них я не убивал. И никуда не уеду из этой страны. Более того, хочу сказать тебе еще кое-что. — Он порылся в кармане. — Твои газеты постоянно публикуют дерьмовые редакционные статьи о материнстве и семейных отношениях, о Доме и Флаге, тогда как заголовки остальных материалов пестрят сообщениями об убийствах, изнасилованиях, скандалах. А почему? Потому что тебе отлично известно, что именно эти материалы вынуждают людей покупать газеты. Позволь, я кое-что прочитаю из семейной переписки, а потом ты мне скажешь о святости своего дома.
Вытащив листок, Джимми прочитал:
— «Мой самый-самый дорогой Джимми, вот ключи от студии. Носи их возле своего сердца, любовь моя. Пожалуйста, дорогой мой, приезжай в Сан-Франциско так часто, насколько это возможно. Я умираю по твоим поцелуям, смысл моей жизни заключается в твоей любви. Твоя покорнейшая раба. — Он поднял на Арчера глаза и после некоторой паузы закончил: — Альма». Иначе говоря, Альма Коллингвуд Бретт, твоя дочь. Узнаешь бумагу и чернила, которыми все это написано?
Джимми приблизил листок к глазам Арчера, лицо которого побагровело.
— А теперь, дражайший дядюшка, если ты попытаешься навесить на меня этот скандал с убийством, я передам эту записку Дж. Дж. Ченнингу. Он будет более чем рад опубликовать ее в лос-анджелесской «Экспресс». Я уже сейчас мысленно вижу заголовок: «Поборник семейных ценностей обнаружил любовное гнездышко на своем заднем дворе». Может, моему варианту заголовка недостает журналистского изящества, однако общую мысль ты улавливаешь.