Золото и железо. Кларджес
Шрифт:
Она пересекла Конкорс, повернула к Меньшему Овалу мимо «Павильона невероятных безумств» и прошлась по Бульвару Аркад, рассматривая все вокруг с пристальным вниманием непривычно интенсивного восприятия. Цвета звенели у нее в глазах, как удары гонга. Она различала обертоны — сладостные, диковатые, вульгарные — в звуках, которые раньше показались бы ей ничем не примечательными. Она шла мимо арен и цирков шапито, где ей могли показать любые уродства и шутки природы, мимо Храма Истины, Голубого Грота, Лабиринта и Эротического Колледжа, где мужчины и женщины с телами акробатов и суровыми лицами демонстрировали
Над головой плыли, покачиваясь, сотни орнаментальных и текстовых светящихся вывесок, в том числе вывеска Дворца Жизни. Стоявший в будке человек в бронзовой маске зазывал прохожих мощным, звенящим голосом. Почему-то в уме Джасинты возникло неприятное воспоминание о церемонии под Великой Ступой в Тонпенге — о том, как дьявольски красивый верховный жрец наставлял стонущую толпу новообращенных.
Амаранта Джасинты заинтересовалась и остановилась, чтобы послушать.
«Друзья мои! Какова крутизна вашего подъема? — восклицал Кудеяр. — Заходите во Дворец Жизни! Дидактор Бонзель Монкюр поможет вам, если вы ему позволите! Из расплода в дебютанты, из дебютантов в аспиранты, из аспирантов в кандидаты и, наконец, из кандидатов в амаранты! Зачем экономить считанные часы, если дидактор Монкюр подарит вам годы? Всего лишь один флорин, послушайте! Один флорин! Неужели вам жалко заплатить такую ничтожную цену за вечную жизнь?» Голос зазывалы резал слух, как бронзовый серп: «Поднимайтесь, все выше и все круче! Научитесь самогипнозу, улучшающему память! Закрепите навсегда полезнейшие навыки, обратитесь лицом к судьбе, полные надежд! Всего лишь один флорин за то, чтобы войти в чудесный Дворец Жизни дидактора Монкюра!»
Перед будкой собралась плотная группа слушателей. Кудеяр указал пальцем на одного из них: «Ты! Да — ты, аспирант! Почему не хочешь стать кандидатом?»
«Только не я. Я все еще в расплоде, починяю грузовые платформы».
«Ты выглядишь, как аспирант, тебе место в филе аспирантов. Попробуй режим, прописанный дидактором Монкюром — и через десять недель ты сможешь навсегда распрощаться со своим палачом… А ты?! — Кудеяр указал на женщину средних лет. — Что будет с твоими детьми, уважаемая?»
«Резвые щенки меня уже опередили!» — выкрикнула женщина и весело расхохоталась.
«У тебя есть шанс их обогнать! Не меньше сорока двух нынешних амарантов обязаны своим продвижением дидактору Монкюру». Зазывала заметил девушку в блестящей серебристой оболочке: «А ты, юная красавица? Неужели тебе не хочется обрести вечность?»
«Меня это не интересует», — рассмеялась амаранта Джасинты.
Кудеяр развел руками, изображая комическое потрясение: «Как так? Почему же?»
«Может быть потому, что меня вполне устраивает судьба гларков».
«Сегодня в твоей жизни может произойти бесповоротный перелом. Заплати один флорин — возможно, тебе на самом деле уготована судьба амаранты. А затем, когда, родившись заново, ты смахнешь с лица желтую пену и взглянешь на себя — такую, какой тебе предстоит остаться навсегда — ты вспомнишь обо мне и поблагодаришь дидактора Монкюра и его непревзойденные методы!» Цепочка голубых искусственных светлячков-восьмерок вылетела из Дворца Жизни и окружила голову зазывалы в бронзовой маске: «Заходи же, если хочешь встретиться
Кудеяр спрыгнул из будки на землю. Его смена кончилась, он был свободен: припозднившиеся посетители Карневала редко проявляли желание зайти во Дворец Жизни. Он поискал глазами в толпе. Одна из фигур блеснула серебром — это она! Нырнув в поток теснящихся зевак, Кудеяр догнал амаранту Джасинты.
Если даже она не ожидала увидеть его снова, серебристый блеск ее лица скрыл удивление. «Неужели дидактор Монкюр терпит такие убытки, что его зазывала вынужден гоняться за возможными клиентами, проталкиваясь через толпу?» — спросила она беззаботно-игривым тоном.
«В данный момент, — ответил Кудеяр, — я сам себе хозяин и могу делать все, что хочу, до завтрашнего заката».
«Ты знаешься с кандидатами и амарантами — зачем тебе понадобилась девушка из гларков?»
«Что за вопрос? — пожал плечами Кудеяр. — Ты красива и привлекательна. Разве ты сама это не понимаешь?»
«Почему бы еще я надела ничего не скрывающий наряд?»
«И ты пришла в Карневал одна?»
Она кивнула, покосившись на собеседника — но серебряная маска не позволяла как-либо истолковать ее взгляд.
«Если ты не возражаешь, я хотел бы тебя сопровождать».
«Что, если я решила набедокурить и подстрою тебе какую-нибудь каверзу?»
«Я готов взять на себя такой риск».
Они вышли по Бульвару Аркад на звездчатую Белларминскую площадь.
«Мы на перекрестке, — сказал Кудеяр. — Колофон ведет на Эспланаду. Малый Конкорс возвращается к центральному Конкорсу. По Пьяченце можно дойти до Кольца, а за Кольцом — квартал Тысячи Воров. Куда ты хотела бы направиться?»
«Не знаю, мне все равно. Я сюда прилетела, чтобы гулять, смотреть вокруг, испытывать ощущения».
«В таком случае выбирать придется мне. Я здесь живу и работаю, но разбираюсь в Карневале, скорее всего, не лучше тебя».
Амаранта Джасинты заинтересовалась: «Ты живешь в Карневале?»
«У меня есть квартира в районе Тысячи Воров. Там живут многие служащие Карневала».
Она вопросительно подняла брови: «Значит, ты — бербар?»
«О нет! Бербары — каста изгоев. Я обычный человек, такой же гларк, как ты. Зарабатываю на жизнь, вот и все».
«И тебе все это никогда не надоедает?» — она обвела рукой веселящуюся толпу.
«Надоедает. Иногда до изнеможения».
«Тогда почему же ты здесь живешь? До Кларджеса можно доехать за несколько минут».
Кудеяр смотрел вперед невидящими глазами. «Я редко навещаю Кларджес, — пробормотал он так, будто разговаривал сам с собой. — Раз в неделю, не чаще…» Встрепенувшись, он прибавил: «Вот станция «Гранд-Пиротека»! Мы можем взглянуть на весь Карневал, не утруждая себя ходьбой».
Они прошли под пульсирующей светом, взрывающейся искрами аркой; движущаяся дорожка вознесла их на высокую платформу. Одна из «комет», «Ультралазурь», круто повернула, нырнула к платформе и остановилась. Вышли тридцать пассажиров. Тридцать человек, ожидавших на платформе, заняли места. Двери закрылись — «Ультралазурь» разогналась и унеслась ввысь, оставляя за собой хвост голубого пламени.