Золото императора династии Цзинь
Шрифт:
Проводник хунхузов тоже почувствовал что-то не ладное и попросил жестом Шао Фучана пустить вперёд одного из его людей на разведку. Хунхуз осторожно шёл, чуть согнувшись, с винтовкой в руках, внимательно приглядываясь к кустам. Он не увидел чёрный летящий шар на цепи, ударивший его в темечко. Мир для него померк навсегда. Хунхузы услышали звук падающего тела. Проводник заметил дрожащую ветку куста и указал на неё Шао Фучану. Хунхузы выстрелили. Из кустов послышался звериный рёв Грибана и грохот выстрела. Проводник хунхузов перегнулся пополам, упал на траву и затих. Шао Фучан и хунхуз в три прыжка подлетели к кустам. Там с
Хунхузы повели лошадь к своим.
Лу Вэйюй шёл к ним на встречу с оставшимися людьми и единственным, как оказалось проводником. Бой с казаками он не принял потому, что не сомневался, что, сколько бы казаков не было – много или мало, бой выиграют всё равно они. Хухузов осталось всего двадцать четыре человека, плюс сам Лу Вэйюй, его правая рука - Чу Вэньхуа и проводник-маньчжур.
Лошади с золотом паотоу обрадовался. Сделали короткую остановку.
– Вэнь, - сказал Лу Вэйюй, - мы так от казаков не оторвёмся.
Чу Вэньхуа почтительно согласился.
– Ты возьмёшь пятнадцать человек – продолжил паотоу, - выберешь самых слабых и раненных и пойдёшь с ними на север. Позволишь казакам себя поймать.
– И что будет дальше? – с тревогой спросил Чу Вэньхуа.
– А что может быть дальше? Не расстреляю же вас! Соврёшь что-нибудь. Отправят на ту сторону Уссури. В Поднебесной сейчас неразбериха, сам знаешь, начальства нет. Выкрутишься. Ждёте меня, сам знаешь где, полгода. Если не приду – свободен. Про меня казакам ни слова! И людям то же скажи! Понял!
На том они и разошлись. Разошлись навсегда.
Казаки так и не поняли, с кем у хунхузов был бой. Кроме китайских трупов, нашли они только труп Горелого. Из-за запёкшейся крови на груди, за пазуху к нему не полезли проверять, есть там крест или нет. Решили, что Господь сам разберётся кто его, а кто нет, и похоронили иудея Вениамина Мундштайна по православному обычаю на берегу реки, поставили крест на могиле.
На следующий день уссурийцы догнали отряд Чу Вэньхуа. То, что от этого отряда отделилась небольшая группа вместе с лошадью, они не заметили. Всё получилось так, как и предполагал паотоу: их действительно не расстреляли, а доставили сначала в станицу, а оттуда переправили на ту сторону Уссури.
Чу Вэньхуа не стал ждать Лу Вэйюя. Решил, что это лишнее, имея под своим началом четырнадцать вооружённых человек. Он со своими людьми ушёл на север, переправился через Амур и какое-то время там разбойничал – нападал на золотоискателей, пока его банду не уничтожил отряд амурских казаков.
ГЛАВА 31. В ДЕБРЯХ УССУРИЙСКОЙ ТАЙГИ.
Федька Грибан очнулся уже в сумерках. Голова болела жутко: пуля содрала кусок кожи, и почти оторвало ухо – отсюда и много крови. Он с удовольствием обнаружил, что у него ничего не пропало – ни карабин, ни патроны, ни кистень – его тайное, даже от друзей, оружие. Кистень спрятал так, чтобы гранённый шар и цепь были непосредственно в рукаве, а рукоять – черень оказался между курткой и рубашкой, с таким расчётом, что достаточно расстегнуть куртку, схватиться за черень и, выбросить руку вперёд, ударить. Затем он встал и, опираясь на карабин, шатаясь,
Грибан шёл и чувствовал слабость во всём теле. Его мотало из стороны в сторону. «Нет» - решил он. – «Надо бы сперва выспаться». Да и солнце уже заходило за горизонт. Он нашёл подходящую яму под корнями упавшей сосны, дно выстлал травой и листьями, отгородился от внешнего мира ветками, затем лёг на подстилку и заснул крепким сном.
Утром этого дня Исула дотронулся до рукава Наума:
– Слышишь?
Наум прислушался:
– Вроде стреляют?
– Стреляют, однако – подтвердил Исула.
Увидев поведение своих проводников к ним подошли встревоженные Суздальцев и Дудек.
– Что случилось? – спросил Суздальцев.
– Слушай – ответил Наум.
– Ничего не слышу – сказал Суздальцев.
– Стреляют – подсказал Наум.
– А ведь верно – сказал Дудек, - стреляют.
Теперь и Суздальцев услышал.
– И что это значить? – спросил он.
– Не знаю – ответил Наум.
– Может быть, там корейская деревня и им опять чего-нибудь померещилось?
– Нет там никакой деревни – возразил зверопромышленник, - ни корейской, ни какой ещё!
– Чем нам это грозит? – спросил Дудек.
– Пока ничем. Там идёт бой. Хунхузы на кого-то напали или на них кто-то напал.
– Такое возможно?
– Тайга! Тут всё возможно. Надо быть осторожными, не помешает.
– Но хунхузы заняты не нами. Разве это не должно нас радовать?
– А хунхузы на вас и не нападали! – отрезал охотник.
Золотой караван двинулся. Исула ушёл вперёд смотреть - нет ли впереди опасности, а Наум, наоборот – отстал, следил, не настигнет ли опасность сзади. Дудека Наум попросил встать в центре и внимательно следить за всем караваном.
Опасность Исула всё-таки просмотрел. Из приречных кустов выскочил человек и напал на Ганина. Тот растерялся, но, зато, не растерялся Дудек и выстрелил в нападавшего, но поторопился и тщательно не прицелился и поэтому промахнулся. Человек ответил Дудеку выстрелом и прыгнул назад в кусты. Дудек и Наум выстрелили одновременно, но не удачно. Когда остальные опомнились, и прибежал на выстрелы Исула, было уже поздно: нападавший исчез в кустах на том берегу. Дружно дали бесполезный залп по кустам.
– Как же я его не заметил, однако?
– сокрушался Исула.
– Потому, что он тебя заметил раньше, паря, и успел спрятаться. И на тропу он не выходил, следов не оставлял – успокоил друга Наум, после тщательного исследования берега.
– Ладно, - сказал Суздальцев, - дальше надо быть предельно внимательными.
– И не теряться! – гаркнул Дудек, глядя на Ганина. – И стрелять не думая, когда на тебя нападают!
Ганин смутился.
– Задумался – оправдывался он.
Внимательно осмотрели через бинокль противоположенный берег, но ничего подозрительного не обнаружили. На тот берег решили не переправляться, не терять времени, решив, что нападавший уже далеко ушёл.