Золото Ларвезы
Шрифт:
А это еще что за королевишна?..
Ростом с высокого мужчину, осанистая, с непокрытой головой, что для здешних мест удивительно. Бронзовая кожа, роскошная нечесаная грива черных волос с единственной рыжей прядью. Подол откромсан наискосяк, а нашитые на платье бляшки сверкают, как золотые зеркальца. Сандалии на босу ногу, с золочеными ремешками, оплетающими мускулистые икры, с боков к этим ремешкам еще и ножи в затейливых ножнах пристегнуты. На запястьях массивные браслеты с рельефными картинками – видно, что недешевые.
Городская сумасшедшая из-под надзора сбежала, фыркнула
Казалось, никто, кроме нее, не обращает внимания на эту ряженую дылду. Наверное, та не в первый раз в этаком виде здесь разгуливает, уже свыклись.
Вблизи Глодия рассмотрела, что бляшки, пришитые к ее платью цвета ночного неба, выкованы в виде скрещенных кинжалов, ящериц и раскинувших крылья хищных птиц. И они словно не отражают свет вечернего солнца, сползающего за приплюснутые крыши Докуям-Чара, а сияют сами по себе. Небось, фальшивка, настоящее золото так не блестит. Или тут не обошлось без колдовства? Наученная недавним опытом в «Бараньей ноге», Глодия мысленно обратилась к амулету, реагирующему на магию – у нее в нижней юбке и такой был зашит. Ничегошеньки не уловила: это не магичка и не ведьма, и амулетов при ней вроде бы нет.
– Девочка, ты не только зануда и скупердяйка, но еще и дурно воспитана.
Говорит по-ларвезийски, без акцента. Кого ж она, интересно, костерит?..
Возле Глодии ни души, так что можно дальше не гадать. И везет же ей сегодня на всякий тарарам!
– Сама такая, деревенщина невоспитанная! – выпалила она в ответ, уперев руки в бока. – Ишь как вырядилась, всех окрестных ворон распугала! Подол-то тебе какие шелудивые собаки оторвали?!
Когда умолкла, чтобы перевести дух, тетка невозмутимо произнесла, глядя на нее сверху вниз:
– Хоть ты и грубиянка, я тебе помогу. Отведу к тем, кто направляется в нужную сторону. Пошли.
Цап за руку – и поволокла по улице. Сперва Глодия хотела воспользоваться амулетами и освободиться, но передумала: пустить в ход свою силу она всегда успеет, а если эта чокнутая сведет ее с теми, кто держит путь в Очалгу, можно будет простить ей несуразный подол. Лишь бы там не оказалось магов Ложи.
Хоть и было на улицах в этот час людно, они двигались через людскую сутолоку, ни с кем не сшибаясь. И никто не обращал на них внимания, хотя черноволосая выглядела так, что впору пальцем показывать да судачить. Лишь один вылупился, как на невидаль – тот самый парнишка из храма Зерл, который вякнул на Глодию из-за того, что она делала замечания другим молящимся. Он подметал возле двери, но, завидев их, так и остолбенел в скрюченном положении, выронив щетку и совок, а потом повалился на колени и ткнулся лбом в пыль.
Глодия аж вспотела: в Сакханде уже прознали о том, что сюда приехала инкогнито опальная королева Ларвезы, ее разыскивают! Этот сопляк видел ее в храме с открытым лицом и теперь опознал, несмотря на матхаву – по стати, по манере двигаться, бывают же такие глазастые… Но раз он почтительно кланяется, можно надеяться, что не побежит доносить магам Ложи.
Он лишь на миг поднял голову – на мальчишеской физиономии выражение благоговейного ужаса и восторга, словно то, что он увидел, стало для него величайшим подарком – и снова простерся ниц.
– Рясу-то заштопал? – милостиво обронила Глодия, когда проходили мимо.
Если ее уже ищут, сами боги послали ей эту полоумную тетку!
Они выбрались на южную окраину Докуям-Чара. С одной стороны розовеет под вечерним солнцем песчаный океан, с другой лепятся самые захудалые из постоялых дворов, неприглядные, как поганки – будто бы держатся друг за дружку, а то, неровен час, смоет песчаной волной да унесет в бескрайние дали Олосохара.
Завернули в один из гостевых сараев. Низкие притолоки, полумрак, спертый воздух, на плетеные веревочные занавеси нацеплены обереги от нечисти.
Возле внутренней двери пили чай двое сурийцев – в тюрбанах, но безбородые, в отличие от большинства местных, и у обоих шеи замотаны узорчатыми шарфами. Простудились в этакую жарищу? То-то вид у них болезненный.
На вошедших они уставились настороженно.
– С чем пожаловали?
– Девку вам привела. Возьмите ее с собой.
– Продаешь? – оживился тот, что постарше. – Сколько за нее хочешь?
– Даром отдаю! – полоумная тетка толкнула к ним Глодию через все помещение. – Лишь бы отделаться.
– Это что еще за фокусы? – возмутилась Глодия. – Ну-ка, погодите…
Ее не стали слушать, потащили внутрь. Она ругалась, лягалась, царапалась, вырывалась, но на подмогу этим двоим выскочили их подельники. Одолели всем скопом, проволокли по темным коридорчикам и втолкнули в комнатенку с зарешеченными окошками, где понуро сидели на циновках три сурийки, простоволосые, но в одинаковых белых шарфах. Похоже, товарки по несчастью.
Платок съехал, котомки и куфлы с карманами Глодия лишилась, платье порвалось… Зато амулеты при ней: правильно сделала, что зашила их в нижнюю юбку. Никто ее тут не удержит, она еще и девиц этих унылых на волю выпустит, чтобы покупатели остались при сплошных убытках.
– Кто эти простуженные свинюки, которые нас тут заперли?
Пришлось повторить вопрос дважды, лишь тогда одна из девушек подняла заплаканное лицо:
– Они из Исшоды, слуги вурванов, нас повезут туда на съедение. Я так надеялась, что меня купят наложницей в богатый дом… – и начала тихонько всхлипывать.
Чокнутая не обманула: они отправятся туда, куда Глодии надо попасть! Тогда никаких побегов, перво-наперво – усыпить амулеты и затаиться, чтобы никому не пришло в голову ее обыскивать.
Сдернув надоевший платок, Глодия уселась возле стены в такой же позе, как остальные пленницы. Доберется она до засранца Дирвена, ох, доберется…
Спустя полчаса лязгнули засовы, дверь со скрипом открылась. Принесли чай в захватанных глиняных кружках, всем раздали лепешки и по шмату овечьего сыра, а Глодии вдобавок швырнули длинную полоску белого шелка.
– Шею прикрой, – потребовал слуга вурванов. – Человеку нехорошо ходить с голой шеей.
– А то, что мне платье порвали, и я тут сижу с голой жопой – хорошо?! Может, иголку с ниткой одолжишь?