Золото Ларвезы
Шрифт:
– Денег давно не платишь – нет больше работа! – на ходу огрызнулся Хантре.
Решено было во время поисковых вылазок мыслевестями не обмениваться – мера предосторожности, вместо этого они пользовались кодовыми фразами. Он сообщил спутникам: «здесь что-то есть» – и прошел мимо, не сбавляя шага. Если за ними наблюдают – а в Треуголье сейчас наверняка все под наблюдением, и старожилы, и посторонние – не стоит привлекать внимание функционеров Ложи к этому месту.
На набережной канала Встреч разругались окончательно, и каждый направился в свою сторону – чтобы
– Так вот в чем дело… – Эдмар не слишком удивился. – Что ж, Мулмонг был интересным противником, впору пожалеть о том, что милейший коллега Суно отправил его в объятия демонов.
Они сидели в Нефритовом кабинете князя Ляраны: стены, пол, столешница – приглушенная стылая зелень подернутого ледком пруда в месяц Совы. Зато в чашках дымился горячий кофе.
– Ты знал об этой трещине? – спросил Хантре.
– Если бы знал, мы бы не потратили столько времени на поиски, – ласково улыбнулся ему Тейзург. – Я знаю о таком явлении – это крайне редкая аномалия, своего рода червоточина в ткани реальности. Удивительно другое: каким образом Мулмонг сумел провернуть такой трюк под носом у Властелина Сонхи… Впрочем, зная обоих – ничего удивительного.
– Он использовал какой-то амулет? – теперь уже задал вопрос Кемурт.
– «Тихий крот», или, по другим источникам, «Провожатый Унонды». Понятия не имею, кто такой Унонда. Или кто такая. Вероятно, автор этого полезного изобретения.
– Никогда не читал и не слышал об этом…
– Тем не менее, ты этот артефакт видел и держал в руках. И Хантре его тоже видел.
Откинувшись в кресле, Тейзург щурил подведенные глаза и ухмылялся, наслаждаясь замешательством собеседников, но Хантре испортил ему удовольствие:
– Наверное, та шкатулка Ферклица, которую Кем добыл в замке Конгат?
– Совершенно верно. Что же ты свой кофе не пьешь? Ах, прости, я не налил тебе сливок… – Эдмар вел себя как раньше, словно Хантре не попался на взломе его памяти – это скорее настораживало, чем успокаивало. – «Тихий крот» у нас есть, с его помощью мы сможем переместиться по каналу червоточины в другой конец – вероятно, там и находится сокровищница Мулмонга. Полагаю, у него тоже был такой артефакт, и все наворованное он сбрасывал в трещину. Только сбежать этим путем не додумался, в современных источниках ни намека на такую возможность. Хотя это не для него, по червоточине надо путешествовать в демоническом облике. Мы с тобой перекинемся, а Шныря и Кемурта возьмем пассажирами.
Шнырь сидел в уголке с чашкой сливок и глядел исподлобья на Хантре. Чашки у всех четверых были из одного сервиза, выточенные из нефрита в тускло-зеленых разводах.
– До сих пор ни разу не замечал таких трещин.
– Это редкое и преходящее явление. Червоточины, или завороты, как их еще называют, появляются в силу неведомых причин, потом зарастают и исчезают. Увы, все переменчиво…
При этих словах лицо у Шныря стало совсем несчастным, рука с чашкой дрогнула, несколько белых капель упало на пол.
– Они зарастают постепенно, так что для нас никакого риска, – взглянув на него, добавил Тейзург.
Похоже, Шныря это не слишком утешило.
– Может, не брать его с собой?
– А тебя, рыжий, никто не спрашивает! – взвился гнупи. – Не твое дело! И если тебя, крысокрада окаянного, убьют как собаку, не буду я плакать, не надейся!
– Ну и что это значит? – поинтересовался Хантре, когда тот исчез.
– Болезнь роста, я думаю, – Эдмар тепло улыбнулся, как будто извиняясь за выходку своего слуги. – Кемурт решил заняться его воспитанием и читает ему книжки. Должно быть, это вывело его из равновесия – новый взгляд на мир и так далее. Не обращай внимания. Еще кофе?..
3. Заворот
Шеро Крелдон родился в месяц Пчелы и обладал всеми качествами, какие приписывают людям этого знака: целеустремлен, упорен, работоспособен, последователен в осуществлении своих планов, отличается завидным самоконтролем. Впрочем, когда дело касалось сладких десертов, самоконтроль ему изменял. В последнее время он нашел способ борьбы с этим пагубным пристрастием: держал под рукой какое-нибудь непристойное чтиво самого последнего разбора, и если в голову лезли мысли о пудингах-вафлях-пирожных, прочитывал несколько страниц похабщины – аппетит враз отшибало.
В приемной Суно спохватился, обшарил карманы, отдал секретарям завалявшуюся плитку шоколада (во избежание), и лишь потом направился в кабинет Верховного Мага.
Стараниями Дирвена Ложа осталась без резиденции – обширная территория в центре Аленды огорожена забором, за которым сплошные руины – и теперь штаб-квартира высшего руководства располагалась в одном из дворцов, конфискованных у знати, опрометчиво поддержавшей «Властелина Сонхи». Мрамор, позолота, лепнина, ковровые дорожки – все как полагается, а все равно масштабы не те.
– Скажу сразу, порадовать нечем, – заговорил Орвехт, усевшись в кресло для посетителей. – Треуголье воистину заколдованное место. Концы теряются именно там – это все, что могу утверждать с полной определенностью. В библиотеке бы порыться, да нет у нас больше библиотеки… За одно это Дирвена убить мало.
Верховный Маг сумрачно кивнул. Суно заметил, что книжка, спасающая от обжорства, у него уже другая: вместо «Непристойных похождений трех нескромных сестричек» – «Столичные приключения весёлого парикмахера из Мехины».
– На день рожденья запихну эту дрянь подальше и съем свой любимый тортик, – проследив за его взглядом, признался Шеро. – И никто мне не помешает. Один раз в год можно. Тем паче, пятьдесят – юбилейная дата, хвала богам, что не в катакомбах доведется отмечать. Поверху будут узоры из сливок и взбитого по моему собственному рецепту шоколадного крема… Ладно, эк меня повело, – открыв наугад «Весёлого парикмахера», он пробежал глазами несколько абзацев, и мечтательное выражение сошло с его одутловатого лица. – Несусветная гадость, ежели несвоевременный аппетит одолеет – всячески рекомендую. Слыхал уже про Зибелдона?