Золото Ларвезы
Шрифт:
Склонившийся над Зинтой лекарь призвал силу Тавше, Суно видел его напряженные плечи и стриженый затылок. Ученик Зинты. Лишь бы у него все получилось. Стукнул о паркет извлеченный из раны нож с засаленной кожаной обмоткой на рукоятке.
Демон прохаживался по комнате с видом скучающего гостя, на его сапогах звякали цепочки и подвески.
– Ну так что, маг, признаешь, что за тобой должок?
Как бы там ни было, Орвехт еще не спятил – или спятил, но не настолько – чтобы признать себя должником одного из князей Хиалы. Непрофессионально. Чревато. Сущее безумие.
– Я благодарен за то, что ты сделал, и
– Однажды я просился к нему на службу, – демон ухмыльнулся, сверкнув клыками. – Увы. Не прошел собеседование, как это называет на иномирском жаргоне один мой обожаемый знакомый. Значит, ты теперь мой должник, верно?
– Я тебе очень признателен.
«Настолько, что до сих пор терплю твое присутствие в моем доме», – мысленно дополнил Суно.
– Маг Ложи, этим все сказано, – рассмеялся Лис. – Что ж, при случае я напомню тебе о твоей признательности…
Наконец он убрался, хлопнув многострадальной входной дверью. Спасибо, что не стал прямо здесь открывать Врата Хиалы. Впрочем, он наверняка отправился шататься по вечернему городу, пользуясь этой возможностью, пока не подошел срок вернуться в Нижний Мир.
– С госпожой Зинтой все будет хорошо, и с ребенком тоже, но до родов ей лучше побыть под нашим присмотром. Карета из лечебницы скоро приедет.
Парень совсем молодой, немного волнуется, хотя видно, что удовлетворен выполненной работой.
– Покушайте, – в гостиную вошла матушка Сименда, все это время простоявшая с подносом в коридоре.
Лекарь благодарно кивнул и ухватил большой кусок зажаристой рыбной запеканки. После призыва силы ему необходимо поесть. На улице уже цокали по брусчатке копыта.
Орвехт отправился в лечебницу вместе с Зинтой, и его еще раз заверили, что все будет в порядке. Даже разрешили с ней поговорить – всего пару минут, ей сейчас нужен покой.
– Суно, я думала, что смогу их остановить… – бледные губы слабо улыбнулись, и только теперь он заметил синяк на опухшей скуле. – Не знаешь, та девочка смогла убежать? Меня ударили, дальше не помню…
– Судя по всему, убежала, – припомнив все, что рассказал Лис, ответил Орвехт, глядя на нее с нежностью и печалью.
А чего ты хотел, выбрав вместо заурядной прекрасной дамы служительницу Милосердной? До поры, до времени с ней просто, но будь готов к неожиданностям, и поступать она будет так, как велит сердце. Трижды прав Лис, назвавший таких, как она, «сумасшедшим народом».
Уже возвращаясь домой, Суно подумал, что он, как ни крути, все-таки должник этого демона, пусть и хватило ума не признать это вслух.
В окне у матушки Сименды теплился ночник. Заглянув к ней, сказал, что поводов для тревоги нет. Потом растянулся, не раздеваясь, на кушетке у себя в кабинете.
Проспал час или полтора. Когда рывком сел – весь в поту, с тяжело колотящимся сердцем – даже светать еще не начало.
Первым делом Орвехт сплел проверочное заклятье, но ни одной снаяны поблизости не оказалось, этот странный и тягостный сон не был их наваждением. Всего лишь плод его измученного разума, потому что он уснул, думая о своем долге перед Серебряным Лисом… Вот и привиделось не пойми что, приправленное горькими мыслями о долге, хотя Лиса в этом сумбурном кошмаре не было.
Впрочем, если не брать в расчет эмоции сновидца, на кошмар сновидение все-таки не тянуло.
…Он как будто находится в хорошо знакомой комнате – но знакомой не наяву, а во сне. Просторная гостиная, богато и продуманно обставленная, в его собственном доме. Хотя такого дома у него никогда не было.
Перед ним стоит девушка лет шестнадцати-семнадцати, изящная, с аристократически белой кожей и тонкими чертами лица. Дерзкий взгляд серых глаз из-под длинной косой челки. Пепельные волосы с отдельными серебристыми прядями – они у нее с рождения такие. Он видит ее впервые, хотя уже слышал о ней: маги-перевертыши в наши дни большая редкость, да их и раньше было не то чтобы много. На ней дамский камзол из серебряной парчи, рубашка в тон и штаны, заправленные в замшевые сапожки. Серый бархатный берет залихватски сдвинут набекрень. Она глядит на Орвехта испытующе, с вызовом, словно хочет сказать: «Так это и есть ты?»
Возле двери стоит Зинта, выражение лица у нее расстроенное и понимающее – как будто она больше всех знает о том, что здесь происходит. Рядом с ней темноволосый юноша в мантии студента Магической Академии, в его физиономии есть что-то смутно знакомое: Суно его определенно где-то видел. Вернее, кого-то похожего видел, и не во сне, а наяву, но это было давно.
И еще здесь Нинодия, постаревшая, еще больше расплывшаяся, набеленная, накрашенная, не вполне трезвая, одетая с шиком дамы полусвета. Взгляд у нее виновато-хитроватый, словно у маленькой девочки, стащившей чужую конфету: ну что со мной поделаешь, я такая, ты же не очень сердишься?.. Орвехту хочется ее убить. Он до скрипа стискивает зубы, чтобы совладать с яростью – возможно, не удержался бы, не будь здесь остальных.
Потом он снова смотрит на девушку в берете и с горечью думает, что долг перед Серебряным Лисом, так и не признанный, никуда не делся, и надо же было, чтобы все так повернулось…
– Ну что ж, давай знакомиться, – говорит он, подавив невеселый вздох.
И после этого просыпается, мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем: что это было?..
Суно встал, стянул влажную рубашку, зажег магическую лампу в виде тюленя и отправился на кухню варить себе шоколад. Зинта в лечебнице, опасность миновала. Непросыхающую Нинодию где-то демоны носят. Ему с утра пораньше в Треуголье – продолжать поиски.
И той серебристо-пепельной девушки наяву нет.
Пока еще нет.
Если бы не Сираф, сказал бы Эдмару, что в эту пространственную аномалию лучше не лезть. Неприятности гарантированы, и ему достанется хуже всех. Что за опасность, Хантре определить не смог. Словно мутная стылая вода, захочешь рассмотреть поближе – не удержишься на краю, хлебнешь этой мерзости, а там не только склизкая гниль и грязная пена, в этой мути запросто можно напороться на ржавую арматуру… Одно он знал наверняка: не пожелал бы ничего подобного ни себе, ни Эдмару, ни злейшему врагу.