Золото Маккены

Читатель, раскрывший эту книгу! Вглядись: ты знакомишься с явлением, во многих отношениях замечательным. Прежде всего, конечно, если ты любитель приключений, то где же найти приключений более захватывающих, нежели в вестернах — романах о днях покорения Дикого Запада Америки?! И больше того: здесь перед тобой — не просто вестерны, а самые-самые эталонные и современные, потому что написаны они уже в послевоенные годы, во время расцвета и последнего взлёта этого уникального американского жанра. А самые-самые они потому, что созданы подлинным «королём» вестерна, Уиллом Генри.

Конечно, у этого писателя есть не только удачи, но и поражения, как и у

всякого другого; конечно, в его лице пред нами не социальный обличитель и не философ, но сила Уилла Генри, однако, заключается в том же, в чем и у всякого крупного мастера: он умеет рассказывать свою историю и стремится при этом создать что-нибудь из ряда вон выходящее. И потому вполне закономерно, что по числу премированных произведений он держит верх среди американских авторов, сердцем приросших к захватывающей красоте Дикого Запада, к его бурному прошлому, к его боли и трагедии и к тем людям, которых край породил… Словом, Уилл Генри впереди тех, кто отдал своё перо вестерну и кому Ассоциация писателей-западников присуждает раз за разом приз «Шпоры» за лучший вестерн года. Забегая вперёд, отметим, что два из вошедших в сборник произведения отмечены этим призом. А третье, «Красный Буран» Клэя Фишера, неоднократно входило в антологии вестернов, переиздавалось в сборниках других вещей этого писателя.

Но позвольте! — воскликнет здесь читающий эти строки — ведь мы говорим об Уилле Генри, при чём же здесь какой-то Клэй Фишер? Ну что же — представим писателя полностью: Уилл Генри, он же Клэй Фишер, на самом деле Генри Уилсон Аллен, пишущий под несколькими псевдонимами, что не редкость среди авторов вестернов. Вот несколько вех его жизненного пути — они помогут читателю понять дух произведений Аллена.

Родился писатель в 1912 году в городе Канзас-Сити, в штате Миссури, но рано отбыл на Дальний Запад, по которому немало скитался, перепробовав различные виды труда, часто нелёгкого; впрочем, работал и журналистом, а в 1933 году поступил сценаристом в Голливуд, на студию Метро-Голдуин-Майер, где провёл девять лет. Позднее это ощутимо сказалось на писательском почерке Аллена: его романы легко экранизировать, что неоднократно и происходило с ними. Первым среди вестернов Уилла Генри появился роман «И никого в живых» (1950), подписанный псевдонимом Уилл Генри. После того как второй его роман, «Красный Буран» (1951), был отвергнут издателем Харри Моулом, известным публикатором вестернов, Аллен, как и на некоторых других с той поры, поставил на романе псевдоним Клэй Фишер. Всего под псевдонимом Уилл Генри появилось тридцать книг, среди них сборники рассказов и произведения для подростков, и в том числе — самый известный его роман «Золото Маккенны» (1963). В 1969 году этот роман был экранизирован с Грегори Пеком в роли Маккенны; мы имели возможность посмотреть фильм в России; правда, книга куда лучше…

Собственно, на примере «Золота Маккенны» перед нами идеальный, безупречно выстроенный вестерн, вбирающий в себя массу приключенческих линий, как во «Владетеле Баллантрэ» Стивенсона: здесь и погоня за сокровищами, и народная легенда, и мистика, и любовная интрига, и разбойники, и индейцы, и путешествие, в котором переплетены жизнь и смерть; все герои опасаются друг друга и ещё — духов умерших; и самые лучшие из них по ходу сюжета познают самих себя.

За Клэем Фишером, как и за Уиллом Генри, числится немало книг — всего 18. Надо сказать, что эти произведения нелегко отыскать в книжных магазинах Америки. Дело тут и в повышенном спросе на хорошую книгу (их всегда не хватает), и, как часто бывает на Западе, в недостатке должной коммерческой рекламы. Но, как видно, и в том, что Аллен, при всей своей «авантюрности», внутренне не слишком коммерческий по духу писатель. Вот Луи Ламур или Зэйн Грей — они стоят штабелями в любой лавчонке и большом супермаркете, так же как и специализированном «Книжном мире», но… повсюду корешки книг подозрительно новенькие, нечитаные — значит, как ни крути, однодневки…

Что сказать о пристрастиях Уилла Генри, об особенностях его авторского почерка?

Что ж, прежде всего — это «формульные» вестерны. То есть такие, где время и внимание не тратятся на специальное описание психологии и внутреннего мира героев, на философские рассуждения и социально-бытовые характеристики. Тут царит действие и только действие, когда «добрая лошадь» для рассказчика важнее, чем «прекрасная героиня» — по словам другого корифея жанра, Макса Брэнда. Да только и здесь Уилл Генри — рассказчик совсем особый. Да, его злодей — сразу же и впредь злодей, а его рыцарь, будь он золотоискателем, рейнджером или просто ковбоем — за версту видать — истинный борец за правых, против виноватых. И всё-таки психологизм есть, как есть и

философия, только не сразу их заметишь, так запрятаны они, по-своему, по законам жанра, в интриге, в диалогах, в деталях, подобранных ярко и точно. Может быть, как раз это сочетание головокружительной интриги и запоминающихся характеров со стилистикой, позволяющей передать оттенки владеющих героями чувств (часто венчающихся упоительной радостью победы), и заставляет так быстро проглатывать сюжеты Аллена. Собственно, его вестерны можно назвать легендарными притчами.

Есть и ещё одна немаловажная особенность: писатель явно отдаёт предпочтение индейской тематике, причём искренне симпатизирует своим индейским героям, не слишком их идеализируя, однако, как и в изображении других героев, уверенно сочетая фантастичность и достоверность. Вообще, характерно, что героями Уилла Генри являются чаще всего простые люди-труженики, изгои, несправедливо пострадавшие, оклеветанные, неизвестные первопроходцы и уроженцы края. Писатель раз и навсегда определил для себя, чьим горбом был «завоёван» Запад, на чьих костях стоят современные супермаркеты и банки и чьи прославленные регалии — то ружьё, то головной убор — пылятся сегодня в музеях… И потому его симпатии обращены именно к этому «самородному золоту», которым во все эпохи, в любых обстоятельствах, на любой широте и долготе невозможно не восхищаться. Аллен точно знает, чья воля и доброе сердце, изобретательность и опыт способны спасти «малых сих», когда избавитель и сам остаётся в безвыходной ситуации, когда остаётся один глоток воды да кусок мяса или последняя пуля… Он знает, что их решение будет тем же, что принял бы сам Господь Бог, ибо он в этот миг с ними. Не это ли происходит в «Спутнике Тома Айсли», почти буквально? А какой ценой можно измерить самоотверженность и благородную простоту армейского следопыта, скаута-полукровки Поуни Переса из «Красного Бурана»? Простота и величие — не это ли ключ к характеру «западника», каким он проступает под пером Генри Уилсона Аллена?

И ещё одно. Рассказ Аллена всегда согрет человеческим теплом, красота людей отражает красоту и безбрежность дикого края. Автор захвачен невыразимой прелестью пустыни (почитайте только описание запахов в «Золоте Маккенны») и захвачен временем, о котором пишет, как временем горьких уроков и несбывшихся надежд. Исподволь он показывает вам невостребованную историческую возможность, погружая вымышленный сюжет в видимость реальных исторических обстоятельств. Была ли на самом деле великая скачка Поуни Переса? Неважно — могла случиться, а нечто подобное, там или в другом месте, уж обязательно… Аллен любит мистифицировать читателя то легендой о пропавшем сокровище, то забытым загадочным манускриптом, расшифровкой которого и явится его роман.

Но довольно предисловий — вперёд, по страницам Уилла Генри, и напутствуем читателя на манер жителей Старого Запада — кон Диос, с Богом — туда, где добро не ожидает зла, а зло постоянно подстерегает добро. Где старые истины вечно молоды…

А. В. Ващенко

— А ты тоже жаждешь золота, Маккенна? — спросил престарелый воин. — Ты такой же, как все белые люди, которых я знал? Продашь ли ты свою жизнь, честь или честь своей подруги за жёлтый металл?

Белому человеку было невдомёк, откуда старику-апаче удалось проведать о его имени, тем более что сам он ничего не знал о старике-апаче. Он не имел понятия о том, из какого рода апачей тот происходит, с какой ранчерии выехал в эту заброшенную глушь и куда держал путь, когда Маккенна подобрал его в пустыне в этот знойный полдень. Он знал только, что старцу недолго осталось дышать, но голубые глаза его потемнели от сострадания и сузились на миг при неожиданном упоминании о золоте.

— Что ты имеешь в виду? — возразил он, — Мы ведь не говорили о жёлтом металле. — Ответил он по-испански, потому что вопрос прозвучал на том же языке, и индеец кивнул, словно ему приятно было услышать родные звуки.

— Это так, — сказал он, — но мне захотелось сделать что-нибудь для тебя, так же как ты для меня сделал. Ты ведь знаешь моё племя: мы не оставляем долга без оплаты.

— Мадре! [1] — чуть улыбнулся белый. — Мне ли не знать твоего племени? Я успешно избегаю его уже одиннадцать лет. Это ли не лучшее знание?

— О да! — проговорил старик. — Это я и имею в виду. А знаешь ли ты Каньон-дель-Оро, Маккенна? Место, которое у нас, апачей, называется Сно-Та-Хэй?