Золото наших предков
Шрифт:
– Иш ты, – заворожённо смотрел Олег. – Это ж… это ж золотишко.
– Да… Ну, как ты сможешь это толкнуть?
– Конечно, я знаю кто этим промышляет… втихаря правда… Так ты теперь вон чем занимаешься?… Смотри, это опасно.
– Запчасти с завода выносить тоже было опасно, – возразил Пашков.
– Запчасти это ерунда. Там если бы и поймали, тебя просто выгнали, или штраф. А здесь золото… это сразу статья.
– Знаю, пять лет по первой ходке. Так ты продашь или нет?
– Конечно продам, в эту же субботу, когда торговать
В понедельник, последний перед Новым Годом, Олег вручил Пашкову четыреста тысяч. Зная, что этот радиомастер и торговец радиодеталями по совместительству никогда не возьмётся продавать без выгоды для себя… Пашков не сомневался, что истинная рыночная цена этих деталей, легко уместившихся в его сумке, как минимум вдвое больше. Он окончательно и бесповоротно осознал, что находится вблизи настоящей золотой «жилы», не осталось сомнений и в том, что в дальнейшем надо продавать детали без посредников, самому.
Пашковы встречали Новый Год не экономя. На столе у них стояла красная и чёрная икра, сёмга, карбонат, окорок, заливной язык, экзотические фрукты, виноград…
– Наконец-то, на пятом десятке сподобились по человечески поесть, ни в чём себе не отказывая, – сказал Пашков, поднимая бокал с французским шампанским в ожидании боя курантов в новогоднюю ночь.
– Дай-то Бог, чтобы и дальше всё нормально было, – опасливо произнесла Настя, загадывая желание на следующий год…
В один из дней двухнедельных новогодних «каникул» Пашков зашёл к Матвееву. Профессор принял его одновременно и с радушием, и обидой:
– Опять вы долго не заходили. Неужто я со своими лекциями так вам наскучил?
– Да что вы Виктор Михайлович, я же каждое ваше слово ловлю. Хотите, повторю то, что вы говорили в последний раз, конечно, в общих чертах? А не заходил долго… просто на работе сильно заматываюсь. Да и вас беспокоить часто… вы же, наверное, тоже от студентов своих устаёте, а тут ещё один, великовозрастный, да ещё задарма.
– Да уж… студенты… Они, конечно, деньги заплатили, и убеждены, что им за это в определённое время должны диплом выдать, независимо от того, как они учатся. А вы… вы же совсем другое дело. Я вижу у вас настоящую заинтересованность. Или я ошибаюсь?
– Да нет… нисколько. А как ваше самочувствие?
– Почти весь месяц всё нормально было, а тут двадцать второго у выпускников защита диплома. У нас два раза в год выпуск, летом и зимой, и набор так же. Так вот, после защиты банкет, принял немного на грудь, потом два дня пластом лежал, сердце барахлило. Ну да ладно, не будем о грустном. Продолжим наши лекции?
– С удовольствием… Поверите, я уже не могу без них, они мне как наркоману наркотики, всё более необходимы становятся, – Пашков рассмеялся.
– Что ж, я рад. Итак, на чём мы остановились… средние века?
– Да Виктор Михайлович. Вы обещали рассказать о русском искусстве того периода.
– Ну, что ж, хорошо. Как вам известно, христианство на Русь пришло из Византии, оттуда же крестовокупольные конструкции храмов. Со временем византийскую традицию развили и усовершенствовали русские зодчие в виде, так называемого, русского многоглавия. То же самое можно сказать о системе расположения фресок и мозаик в храме…
– Извините, Виктор Михайлович, опять вас перебиваю, но у меня вопрос, давно уже мучает. Где-то я слышал, то, что мы унаследовали в культуре, в религии вот эти византийские традиции, а не западноевропейские, и является основной причиной нашего отставания от Запада.
– Чушь. Византийская культура в период с пятого по двенадцатый век являлась передовой и значительно опережала западноевропейскую. Это уже потом, когда Русь на два с половиной столетия попала под татарское иго, а Византию уничтожили турки, западная культура вышла на передовые позиции. Нет Сергей, наши предки воспринимали всё лучшее для своего времени. Кирилл и Мефодий кто такие?
– Я слышал, что это болгарские просветители.
– Чушь! Совершенная чушь! Бессовестный брёх времён социализма. Хотели приятное болгарам сделать, вот и извратили историческую правду. Эти просветители были византийскими монахами, сыновьями византийского военначальника, они являлись настоящими ромеями. Так что письменностью мы тоже Византии обязаны… – профессор явно разволновался, но быстро взял себя в руки. – Ладно мы отвлеклись. Что у вас оживает в памяти при воспоминании о русском искусстве средневекоавья?
– Ну, в первую очередь церкви и иконы.
– Правильно. Но как вы, наверное, помните из истории, это были времена феодальной раздробленности и наиболее могущественные княжества имели свои особые черты в развитии того же зодчества. Так архитектура новгородских храмов отличалась простотой, особой техникой кладки, этакой суровостью, мощью. Вот, я вам покажу фото этих церквей, сохранившихся до наших дней, – Матвеев взял с полки альбом и открыв его, положил перед сидящим за небольшим столиком Пашковым. – Видите?
– Да… Но какое то уж больно невзрачное впечатление они производят, – разочарованно произнёс Пашков, рассматривая чёрно-белые фотоснимки неказистых храмов.
– Действительно, красивыми они не кажутся, – усмехнулся профессор. – А вот это церкви Владимиро-Суздальского княжества.
– Вот это совсем другое дело, на эти смотреть приятно, – удовлетворенно произнес Пашков.
– Во времена князя Андрея Боголюбского, это середина двенадцатого века, были найдены новые изысканные пропорции масс и членений, включаются мотивы гражданского строительства, резное убранство фасадов. Всё это и создаёт такое эстетическое восприятие… Вот смотрите, Боголюбовский дворец, Успенский собор, а это вообще чудо, жемчужина древнерусского зодчества, церковь Покрова на Нерли…