Золото наших предков
Шрифт:
– Что прижимают по национальному признаку?
– Да нет, преподавателей набрал по принципу интернационализма, всякой твари по паре. Нет, я не против такого подхода, тем более у нас есть действительно стоящие специалисты, но есть и так себе. Знаете, как говорят в наших кругах, каждый еврей мнит себя гением, уже только по тому что еврей.
– Нет, не слышал.
– Я, впрочем, не антисемит и против евреев ничего не имею. Они действительно в большинстве своём высококлассные специалисты. Но насчёт их поголовной гениальности, это уж сказки. А что они действительно умеют, так это из своих способностей всё, сто процентов выжимать, в этом с ними ни один другой народ не сравнится. Хотите наглядный пример?
– Зачем, я и так примерно знаю,
– Ну, Сергей… ну, вы меня развеселили… Это же всё некая абстракция, я вам конкретный пример приведу. Как вы думаете, кто талантливее Есенин или Пастернак?
– Я, признаться, не очень знаком с творчеством Пастернака, но думаю Есенин талантливее, его же гением считают.
– Вот именно. Есенин неизмеримо талантливее, а насколько использовал свой талант?… Процентов на двадцать. Пушкин, Лермонтов, примерно на столько же. А Пастернак?… Если не на все сто, так на девяносто девять. Вот вам наглядный пример, как просто талантливый еврей, но не гений, становится почти вровень с Богом поцелованными гениями. Нет Сергей, у них учиться надо, а не ненавидеть их, и уж ни в коем случае не завидовать. Это уникальная нация, самая старая, самая мудрая на планете. Но это ладно, Бог с ними с евреями, другие туда же. У нас и грузины и армяне чуть не все пребывают в искренней вере, что каждый их ребёнок, юноша или девушка, невообразимо талантливы. Попробуйте кому либо из них зачёт не поставить – со всех сторон бегут, просят, требуют, даже до угроз доходит.
– А у вас, что среди студентов много не русских?
– Хватает. Я же вам говорил, хозяин, он же ректор, армянин. Вот они к нему и ползут, а деньги, деньги у них всегда были и при коммунистах, и тем более сейчас.
– А учатся как?
– Да так же, как и наши. Но чувствуется, дома им с детства внушали: ты способнее любого русского. Я никогда не был шовинистом, но под старость всё более таковым становлюсь. Хотя с другой стороны, всё это свидетельствует, что они испытывают перед нами определённый комплекс. В Америке такой же комплекс у негров перед белыми. Евреи те нет, те искренне и всенародно уверены, что талантливее всех, во всех областях человеческой деятельности, кроме спорта и тяжёлого физического труда. Труд этот они исторически презирали, потому и выродились, среди них почти нет физически сильных людей, а отсюда и выдающихся спортсменов. А кавказцы те не уверены, и постоянно свою талантливость доказать хотят. Студенты ладно, что с сопляков возмёшь. Преподаватели туда же. Есть у нас одна, тоже профессор, доктор философии. Немолодая, за пятьдесят уже, замужем за армянином, а сама какая-то гремучая помесь. Как она русских ненавидит, словами не передать. За что, не знаю. Может когда-то её пробабушку какие-нибудь казаки изнасиловали, может ещё что… Как-то пришёл на лекцию немножко под шафе. Старого друга встретил, позволили по рюмке. Никто и не заметил, ни декан, ни студенты, а она, сучка, учуяла.
– Заложила?
– Да нет. Но высказалась так, что бы я услышал. Дословно уже не помню, но что-то вроде: сколько Ваньку не учи, какие звания не давай, он всё равно своё свиное рыло покажет. И ведь не раз я за ней нечто подобное замечал. Со студентами тоже в зависимости от национальной принадлежности беседует. Если нацмен, любой, подчёркнуто доброжелательно, а если русский… с девчонками, как с потенциальными проститутками, а с парнями, как с беспросветными тупицами. Особенно любит «обрабатывать» студентов постарше которые. У нас ведь и тридцатилетние учатся, и старше, и они в основном русские. Так она откровенно отговаривает их учиться. И зачем вам это, себя и семью мучить будете, и так далее. Чуть ли не в открытую предлагает бросать это дело.
– Так, Виктор Михайлович, вы же её легко заложить могли своему армянину, она же фактически против него действует. Он же её выгонит сразу, если узнает.
– Да ну её к чёрту. Никогда никого не закладывал, и не буду… Ладно, что то мы часто отвлекаться стали. О чём мы с вами в прошлый раз беседовали?
– Русская культура 18 века. Собирались переходить к первой половине 19-го, – подсказал Пашков.
– Хорошо, приступаем к характеристике русской художественной культуры первой половины 19-го века. Здесь необходимо учитывать последствия победы в Отечественной войне 1812 года, торжество победившего государства, в то же время отметить гражданское начало и развитие всех видов искусства. Может показаться, что сходная ситуация возникла после победы в 1945-м. Но в 20-м веке, увы, начало было не столько гражданским, сколько тоталитарным, военным. Развитие официального искусства ограничивалось прокрустовым ложем соцреализма и настоящего расцвета, по большому счёту, не получилось даже у нон-комформистов, ведь в подполье, где они творили, можно встретить только крыс, как говорил генерал Григоренко. Ну, об этом позже. Вернёмся в 19-й век. Русская живопись этого периода связана с направлением романтизма, со стремлением передать внутренний мир человека и развитием жанра. С развитием революционного движения и эстетической мысли после 1825 года возник стиль «ранний реализм». В живописи к художникам-романтикам можно отнести Брюллова, особенно его портреты. А ранний реализм наиболее полно проявился в бытовых жанрах, в работах Венецианова, Плахова, Щедровского…
13
С отпуском Калине пришлось повременить. Где-то в середине июня вновь привезли боль-шое количество материала с ЦУПа – фирме удалось там «запустить лапу» глубоко. На этот раз Горбунов оказался трезвый и опять он привёз матрицы с «золотыми» реле. Матриц было много.
– Слышь Сергей, одна матрица и две сотни разъёмов сверх того, что в документах, – зашептал на ухо снабженец.
– Понял, – кивнул в ответ Пашков.
Пока шла разгрузка он, обдумывая как лучше сразу отделить материал, что пойдёт в переработку от «лишнего», сам для себя неожиданно надумал:
– Слушай Михалыч… давай того, не на двоих, а на троих поделим. Петю в долю возьмём. В отпуск человек идёт, ему деньги, край нужны.
Немного поразмыслив Горбунов согласно кивнул. Собравшись с духом, Пашков подошёл к руководившему разгрузкой Калине:
– Иваныч, тут такое дело… Михалыч лишнего привёз…
– Какого лишнего? – насторожился Калина.
– Ну, сверх того, что в документах значится…
Калина задумался, собрав морщины на покатом лбу.
– Много? – едва слышно спросил он.
– Одна матрица и две сотни разъёмов. Не бойся, всё чисто… Ну, что делим на троих?
Калина молчал с минуту.
– …Не знаю… как хотите, – он явно колебался.
– Хорошо. Мы сами всё сделаем, матрицу размонтируем, реле, разъёмы соберём. Дня через четыре я тебе твою долю отдам.
Калина ничего не ответил.
На следующий день Пашков с Горбуновым заперлись на складе и ударно работали по «разделке» излишков. А Калина, наладив переработку вновьпоступившего материала, отправился в офис для оформления отпуска. Впрочем, оформлять фактически было нечего, он просто хотел получить отпускные деньги. Однако его ожидания не оправдались. Шебаршин, криво усмехнувшись и совершенно не смущаясь, объявил, что денег в кассе фирмы в данный момент нет…
Это было верх всего, Калина давно уже не чувствовал себя до такой степени оскорблённым. Несомненно, директор не просто пожалел эти несчастные две тысячи, он ясно давал понять – хватит с тебя, и без того много воруешь. Калина же считал, что если и «брал» сверх зарплаты, то за это уже много раз отработал, а то что «стриг» для него Обделенцев… это же из материала, который он лично достал по своим каналам, и за который ему не то что премию, спасибо не сказали…
На заводе его ждал Пашков.