Золото под ногами
Шрифт:
Вторая шлюпка, шедшая следом за первой, была не столь удачлива. Бакштов, которым лодки были наспех привязаны друг к другу, не сдюжил и развязался. В суматохе этого никто не заметил, а когда потерю связи с флагманом обнаружили, было поздно, ведущая шлюпка безнадежно затерялась в непроглядной ночи. Утратив всякие ориентиры, команда налегла на весла: медлить было нельзя, до утра беглецам требовалось непременно скрыться из бухты. Гребцы своими стараниями развили изрядный ход, и за час до рассвета шлюпка на полном ходу налетела на камни близ острова Ангела. Днем бывалые морячки легко выбрались бы на берег, который был в сотне ярдов от них, но в непроглядную ночь, как понять где он? Как в кромешной тьме разглядеть свое спасение? Море не знает пощады к тем, кто попал в его черные злые объятия. Хватают высокие волны людей и безжалостно бьют о подводные черные скалы, и ночь укрывает заблудшие души, как укрывает вдова черным крепом зеркала в доме, в который уже никогда не вернется моряк.
Сутки понадобились лейтенанту Смиту, чтобы перевезти на берег груз с «Изабеллы». Имуществу была дана тщательнейшая ревизия, после которой оное имущество было немедленно определено, как собственность правительства Калифорнии. Трех прижимистых пассажиров подробнейше допросили и отпустили на все четыре стороны. Рыжего капитана тоже тщательно допросили, и записав показания, повесили на рее военного фрегата, служившего с недавних пор городской тюрьмой, поскольку в любом происшествии должен быть назначен виновный. Остаток дня рыжий капитан покачивался на ветру и напоминал заключенным, что их судьба в сущности не так дурна, как им казалось еще утром.
Тем же вечером в трюм «Изабеллы» заложили приличный заряд артиллерийского пороху, и обломки славной шхуны смешались с прибрежным мусором бухты Сан-Франциско.
Фарватер свободен, добро пожаловать в Калифорнию, господа!
Не нужно повторять дважды. Никогда еще иммигранты не заставляли себя ждать, тем более, что для достаточно отважных, но не имеющих достаточно денег, был еще один путь – через бескрайние Великие Равнины, где сотни лет безраздельно властвуют жестокие команчи, не знающие жалости к белым людям. Берегите скальпы, леди и джентльмены!
О, Сюзанна, любимая, полно: не плачь обо мне,Не страшны мне команчи, не возьмет меня никакая зараза!Я иду в Калифорнию, и в подсумке надежду несу на ремне.И прикрыта спина от стрелы промывочным тазом!Орегонскую тропу переселенцы проложили еще в начале века, а с середины тридцатых годов по ней потянулись на запад целые караваны фермерских фургонов. Покуда есть вода и пища, покуда не сбиты ноги в кровь, пока не изранены руки острыми скалами, бодро шагают пионеры по Великим Равнинам, и банджо бренчит у костра на привале:
О, помнишь ли ты милую Бетти де Пайк?Мы прошли через горы, я и ее любовник Айк.С упряжкой быков и большой желтой собакой,С большим петухом из Шанхая и с пестрой свиньей.Хороший штат Орегон, вот только индейцы недружелюбные. Оно и понятно, откуда взяться дружелюбию, если горы кругом? Доброй земли мало, фермеров много, а индейцев и того больше: банноки, чинуки, кламаты, модоки, не-персе… Это, знаете ли, не миролюбивые мивоки, эти подраться любят. Тысячи лет они враждовали друг с другом, оттачивая боевые навыки. Неприязнь между индейцами была так велика, что первые колонисты им сначала даже понравились. Но белых становилось все больше, они забирали лучшие земли, а индейцев прогоняли все дальше и выше в бесплодные горы.
В конце концов индейцев окончательно загнали в резервации, что немало способствовало просветлению разума индейских вождей, которые наконец осознали, кто друг им, а кто враг. Но даже в резервациях не было убежища от новых хозяев Орегона. То фермерские стада вытопчут индейские посевы, то фермерские свиньи пожрут луковицы камаса… Настоящая война между индейцами и белыми вспыхнет в Орегоне только через двадцать лет, но и сейчас обстановка не спокойная. Получить стрелу в спину – это пара пустяков, а там и без скальпа останешься. В общем, белому в Орегон лучше не соваться, потому что свободной земли нет, а краснокожие совсем озверели: сколько мирных фермеров перебили за последние десять лет – не сосчитать. А скольких индейцев перебили мирные фермеры, про то лучше и не заговаривать. Нехорошая статистика получится. И уж если был ты настолько неразумен, что сорвался со всем хозяйством и семейством покорять западные просторы, то в Орегон не заходи, а как пересечешь Айдахо, остановись передохнуть в Форте Бойс; там соберись с силами и снова в путь: поворачивай налево, держи курс на юго-запад. Так и попадешь в Калифорнию, если, конечно, выживешь.
Не все дойдут, не все… Да что мы снова про индейцев! Какие индейцы на кордильерских вершинах? Индейцы любят сочные поля, обильные рыбой озера и густые, полные дичи леса – там и живут, пока белые не пришли, а в горах индейцев нет.
В горах голые камни, вечный снег и ледяной ветер. В горах за перевалом пропасть, а за пропастью перевал. В горах шумят холодные реки на перекатах – не перебраться – ни бревна, ни жердочки. Ищи брод, форсируй бурный поток по горло в ледяной воде, переправляй семью со скарбом, помогай товарищам. А перебрался, надо бы одежду просушить, ан не на чем – топлива для костра не найдешь. Голые скалы кругом – ни деревца, ни кустика, ни травинки. Подхватил простуду и пиши пропало. Ногу подвернул, считай, половину шансов потерял. Перелом – верная смерть.
Зато рядом ворчит огромный рыжий медведь гризли. Идет по пятам за людским караваном. Бродит кругами вокруг лагеря, ночью подходит совсем близко. На прошлой неделе, еще в долине, лошадь задрал, и с тех пор следом увязался. Вчера ночью склад с провизией разорил, а сегодня, того гляди, твои кишки на когти намотает. Когти у него длиннее ножей, крепче стали. Клыки такие, что в пору камни разгрызать. Страшный хищник, нет в горах от него спасения. Пуля его не берет, в шерсти застревает. С ножом на эдакую громадину и вовсе не выгорит, махнет лапой и копай могилу. Можно, конечно, с рогатиной, если ростом и силушкой бог не обидел, да где ее взять, ту рогатину?
Держись, пионер. Трудный путь, смертельный риск, вся дорога уставлена могильными крестами. Но ведь и награда того стоит: ждут тебя в Калифорнии молочные реки, кисельные берега и золото под ногами.
Кто дошел да золотишком разжился, пьет виски в салуне.
– Ну, а вы, мистер, по каким делам в Калифорнию? На старателя не похожи.
– У вас глаз наметан, джентльмены, ничего не утаишь. Я работаю на Президента США и нахожусь здесь по его поручению.
– Поручение, конечно, сверх важное и секретное?
– Нет, джентльмены, никаких секретов. Мы действуем открыто. Моя миссия заключается в наблюдении и своевременном информировании Президента. У вас тут преинтереснейшие дела творятся, мы должны держать руку на пульсе.
Безусый крепыш лет тридцати, по виду типичный фермер, придвинулся по скамье поближе к Чарльзу Милвертону и шепнул ему на ухо, обдав свежим запахом хорошего виски:
– Когда, мистер?
– Что именно, мистер? – так же интимно шепнул советник.
– Когда мы станем штатом США? Признаться, желтопузые и краснозадые нам до смерти надоели своим нытьем. Нам нужен порядок, мистер!