Золото под ногами
Шрифт:
Мексиканец поднял голову, тяжело опираясь на здоровую ногу, встал в полный рост и мутно поглядел на Саттера. Не зря святая дева Мария уберегла его руки от бронзового набалдашника. Убить бы хоть одного, и сто лет в родной деревушке Сан Педро будет жить легенда о том, как Эмиль Умберто сражался с легионами гринго и в предсмертной агонии выпустил кишки самому Императору.
Последним отчаянным усилием мексиканец оттолкнулся от земли, занося нож для удара. В глазах Саттера появились тревога и недоверие, он и не предполагал, что кто-то может покуситься на его Императорское величество и совершенно не был готов к защите. И в тот же миг, словно пастуший хлыст, сухо треснул Walker в руке Филиппа Крамера. Плечо мексиканца дернуло раскаленными клещами, рука его безвольно повисла и выронила оружие. Пуля раздробила кость и порвала плечевую артерию. Эмиль Умберто охнул и медленно опустился на колени; с удивлением посмотрел на рукав рубахи, мгновенно набухший алой кровью, и силы окончательно оставили его. Он побледнел, сел на землю, бессмысленно огляделся, аккуратно прилег на бок и закрыл глаза. Из маленькой дырочки с ровными краями толчками вытекала кровь и смешивалась с навозом и грязью.
Джеймс Хопкинс молча натянул рубашку, надел жилет, взгромоздил на голову шляпу и взял свой старинный пистолет. Крамер следил за его манипуляциями, но пистолет не убирал. Когда Хопкинс закончил, он громко сказал:
– Поздравляю, дружище! Это был славный и честный поединок, но он еще не закончен. Этот полудохлый койот все равно не доживет до виселицы, так что…
– Я свою работу сделал, – спокойно ответил Хопкинс, – не доживет до виселицы – пусть подыхает здесь.
Тут Саттер, пребывавший во время их разговора в некотором оцепенении, оживился и произнес:
– Если позволите, джентльмены…
– Прошу, Джон, – просто ответил Хопкинс.
Саттер вынул из кобуры свой черный Dragoon, с легким усилием взвел курок и прошептав «Во имя Отца и Сына и…», выстрелил мексиканцу в голову.
Лишняя дырка уже не могла обезобразить облик Эмиля Умберто более, чем он уже был обезображен. Голова его дернулась, но тело осталось неподвижным.
– Готов, – констатировал Саттер, – однако, джентльмены, мы упустили еще одного! Он не сможет далеко уйти пешим порядком, так не отправиться ли нам в погоню?
– По лесу, без дороги лошади не пройдут. Нам придется догонять его на своих двоих, – ответил Хопкинс, – Никуда он не денется, а нам на сегодня хватит приключений.
– В таком случае, прошу внимания, джентльмены! – провозгласил Саттер, – Я искренне благодарен вам за оказанную услугу и прошу оказать мне честь разделить с вами скромный ужин в Новой Гельвеции.
– Благодарю за приглашение, мистер Саттер, но боюсь нам придется отклонить ваше предложение. Нас ждут неотложные дела, – вежливо ответил Крамер.
– Послушай, Фил, – сказал Хопкинс, отведя Крамера в сторону, – сейчас уже за полдень. Даже если мы отправимся, немедля ни минуты, прибудем к твоим покойникам только к вечеру, и все равно нам придется дожидаться утра, чтобы как следует изучить место преступления. Нам надо отдохнуть, привести себя в порядок и, в конце концов, когда ты последний раз спал на простынях?
– Но там Сэм, он ждет…
– Я отправлю к нему в помощь кого-нибудь из своих.
– Ну, если так, то… – пробормотал Крамер, которому вдруг смертельно захотелось хорошенько выспаться на белой, крахмальной простыни, устеленной на мягкую, пуховую перину.
– Пожалуй, у меня нет причин отклонять ваше приглашение, мистер Саттер, – торжественно сказал он.
– Прекрасно, джентльмены! – с довольным видом воскликнул Джон, но тут же на его лицо легла тень озабоченности, – Джеймс Хопкинс, полагаю, я могу взять себе имущество этих мерзавцев в качестве компенсации причиненного ущерба?
– Нет, – грубовато брякнул Хопкинс, – Имущество преступников поступит в распоряжение муниципалитета Сакраменто. А ты заберешь туши своих быков и скормишь старателям, квартирующим в твоем Форте. Если хочешь еще какую-то компенсацию, можешь обратиться в органы власти в порядке, установленном муниципалитетом города или республиканским правительством, членом которого ты являешься уже десять лет, – съязвил он напоследок.
Саттер помрачнел и, ничего не ответив, пришпорил коня, которого к нему подвел Керук.
– Всего наилучшего, джентльмены, – подал голос Питер Барнетт, – встретимся вечером за ужином.
Индеец просто молча поклонился и последовал за хозяином.
Шерифы отсалютовали им и направились к повозкам. Проходя мимо трупов Скотти и Деррика, они задержались для досмотра личных вещей преступников, однако, не нашли ничего примечательного.
– Жаль… – с участием сказал Крамер, глядя в широко раскрытые глаза голубые глаза Скотти, – Хорошие были ребята.
– Сами виноваты, – жестко ответил Хопкинс, – надо было тщательнее выбирать друзей.
– Я не спорю, – миролюбиво сказал Крамер, – но все равно жаль. Кстати, ты ведь обещал их не убивать.
– Нет. Я обещал их не преследовать, и слово сдержал.
– Шельмец, – хмыкнул Крамер, – идем скорее, я дьявольски голоден.
Они приторочили своих лошадей за уздечки к повозкам, заняли места на козлах и отправились в Сакраменто.
Пока мальчишка-посыльный разыскивал помощников Хопкинса, шерифы наспех перекусили свежим овечьим сыром, запивая его скверным красным вином сомнительного происхождения, однако, ничего более приличного в конторе не нашлось.
Через час явился первый помощник Хопкинса. Это был смышленый малый тридцати лет по имени Мигель Эрнесто, который тут же был отряжен в помощь одинокому Сэму Джонсону. Получив подробнейшие инструкции, он отправился домой, наскоро собрал дорожный мешок и к вечеру благополучно прибыл к месту назначения, о чем наши герои узнали несколько позже.
Двум другим помощникам, явившимся далеко за полдень, было велено взять полдюжины арестантов, отбывающих наказания за мелкие нарушения; сформировать из них похоронную команду, снабдив надлежащим инструментом; прибыть на место сегодняшнего сражения и ликвидировать его последствия. Для перевозки трупов Хопкинс выделил подчиненным две трофейные повозки, добытые в сегодняшнем бою.
Сделав необходимые распоряжения, они отправились в резиденцию Джона Саттера. Проезжая по центральной улице Сакраменто, Хопкинс указал Крамеру на отель, принадлежавший его шурину.
– Кстати, Джеймс, – оживился Филипп, – что говорил мексиканец о твоей сестре?
Хопкинс с холодком посмотрел на приятеля и твердо ответил:
– Он никогда и ничего не говорил о моей сестре, Фил. Никогда и ничего.
Глава V
В то время, о котором мы повествуем, Форт Саттер менее всего походил на крепость, коей собственно и являлся.