Золото стрелка Шарпа
Шрифт:
Все это было слишком фантастично, слишком тонка паутина хрупких домыслов, но Шарп понимал: или он сейчас же решится, или все будет окончательно потеряно. Стрелок громко рассмеялся над нелепостью происходящего, над своими и Харпера измышлениями, которые непременно всем им выйдут боком, если не оправдаются. И лишь поспособствуют разгрому британской армии в летней кампании.
Хосе оглянулся – его удивил внезапный смех.
– Капитан?
– Нам надо отдохнуть. Десять минут.
Солдаты охотно сняли ранцы и растянулись на земле. Шарп прошелся назад вдоль роты, поговорил с ранеными, которым помогали товарищи, услышал ворчание Баттена и остановился.
– Не горюй, Баттен, скоро домой вернемся.
На Шарпа глянули настороженные глаза.
– Жарковато нынче, сэр.
– Было бы прохладно, ты бы все равно ныл. – Вокруг заулыбались. – Ничего, завтра будем в Альмейде, а послезавтра – в батальоне.
Он говорил во весь голос, чтобы слышали партизаны, и при этом уже знал, что лжет. Жребий брошен. Не будут они в Альмейде ни завтра, ни послезавтра, а вернутся в Касатехаду и займутся гробокопательством. Только так можно снять сомнения.
Шарп ни на минуту не забывал о том, что ему предстоит обзавестись врагами поопаснее французов. Если золото на кладбище (на миг он отвлекся от мучительных опасений, что золота там не окажется), то роте придется нести его двадцать миль по вражеской территории, прячась от французов и – самое неприятное – сражаясь с партизанами, которые знают местность и умеют на ней воевать. Но сейчас в его силах лишь убедить мрачного Хосе, что он хочет одного: идти прямиком к своим. И Шарп, к удивлению солдат, вдруг превратился в рубаху-парня, саму бодрость и общительность.
– Завтра, ребята, отварное мясо, хватит с нас овощного бульончика! Армейский ром, жены, полковой старшина с вещевым довольствием, в общем, все, чего нам тут не хватает. Что, разве вы еще о чем-то мечтаете? – Солдаты заухмылялись, заражаясь его весельем. – Ну, а для нас, неженатых, – лучшие женщины Португалии!
Послышались грубые смешки, и партизан, отдыхавший в седле, неодобрительно посмотрел на Шарпа.
– Капитан, ваши люди воюют ради женщин?
Шарп кивнул с лучезарной улыбкой.
– И ради выпивки. А еще – за шиллинг в день с вычетом довольствия.
От хвоста колонны приближался Ноулз с раскрытыми часами.
– Десять минут, сэр.
– Подъем! Пошли, ребята! Домой, домой! Нас ждут смотры, полковая кухня и постирушки у миссис Роч.
Приободренные, солдаты встали, навьючили на себя ранцы, повесили на плечи оружие, и Шарп поймал презрительный взгляд Хосе. Англичанин убедил его, что легкая пехота интересуется только выпивкой и бабами, а такие союзники были Хосе не по вкусу. Шарп и хотел, чтобы его презирали, недооценивали, и если испанец отправится в Касатехаду с уверенностью, что солдаты Южного Эссекского – тупые скоты, мечтающие лишь дорваться до борделей Лиссабона, то Шарпа это вполне устроит.
С ним опять поравнялся Патрик Харпер, винтовка на его плече глядела в небо семью стволами.
– Значит, возвращаемся, сэр?
Шарп кивнул.
– Но об этом никому не надо знать. Как ты считаешь?
Харпер рассмеялся и хитро посмотрел на офицера, словно отдавая должное его мудрости. Но, похоже, на уме у ирландца было кое-что другое.
– Потому что хотите женщину этого ублюдка?
– И золото, Патрик. Не забывай про золото.
В сумерках они достигли Агеды. Над рекой, текущей на север, уже вились тучи комаров. У Шарпа был соблазн разбить лагерь на берегу реки, но он понимал, что это сразу насторожит партизан. Поэтому рота пересекла реку вброд и дошла до перелеска, что обрамлял западные холмы. Эскорт остался на том берегу, однако Хосе не спешил возвращаться – партизаны сидели на конях и смотрели на англичан, и Шарп на миг встревожился: неужели испанцы догадались, что ночью британские солдаты попытаются вернуться в Касатехаду?
Он повернулся к дрожащему от холода лейтенанту Ноулзу:
– Разведите костер.
– Костер? – изумленно переспросил Ноулз. – Но французы…
– Я знаю, – перебил Шарп. – Разведите. Большой.
Люди оживились. Те, на чьих штыках с обратной стороны были зубцы, накинулись на ветви пробкового дуба, другие собирали хворост, и через несколько минут в вечернее небо обильно потянулся синеватый дым. Харпер в мокрых кальсонах сушил над огнем брюки, всем своим видом показывая, что такой большой огонь опасен. Шарп был совершенно согласен с ним, но костер, видимый издали, должен был лишний раз убедить партизан в неопытности британской пехоты. Тот, кто жжет костры на вражеской территории, напрасно рассчитывает на долгую жизнь.
То ли костер, то ли поздний час убедил Хосе двинуться восвояси, и Шарп, залегший в тени перелеска, смотрел, как всадники поворачивают коней на восток и дают им шпоры. Рота осталась без соглядатаев.
– Лейтенант!
Со стороны огня подошел Ноулз.
– Сэр?
– Мы возвращаемся. Ночью. – Он ждал, что на это скажет молодой офицер, но уроженца северной Англии новость не застигла врасплох. Шарп даже слегка разочаровался. – Раненых не возьмем. Сержант Рид доставит их в Альмейду. Дайте ему трех человек в помощь и прикажите найти обоз, который пойдет назад через Коа. Ясно?
– Так точно, сэр.
– А мы с вами разделимся. Я сейчас уйду со стрелками, вы пойдете следом. Найдете нас на кладбище в Касатехаде.
Ноулз почесал в затылке.
– Вы полагаете, сэр, золото там?
Шарп кивнул.
– Может быть. А может, и нет. Короче говоря, я хочу посмотреть. – Он ухмыльнулся, заражая лейтенанта азартом. – Задело, Роберт. Возникнут сложности, дайте мне знать.
Ночь опустилась быстро, и Шарпу казалось, будто тьма вдвое гуще обычной. Луна затаилась за нависшими облаками, одна за другой пропадали звезды, и прохладный ветерок с севера напоминал, что погода на переломе. Лишь бы не сегодня, подумал он. Надо идти быстро, еще затемно вернуться в Касатехаду; дождь лишь затруднит и без того тяжелый поход.
К немалому его удивлению, известие о предстоящем возвращении в село, похоже, обрадовало солдат. Они заухмылялись, заворчали, однако нетерпение, охватившее роту, показывало, что все понимают: дело надо довести до конца.
Темной тенью перед Шарпом снова встал Ноулз.
– Ну что, сложности?
– Только Рид, сэр. Бумагу просит.
Шарп рассмеялся. Сержант Рид хлопотлив как несушка – видать, вообразил, что его маленькому отряду среди своих будет гораздо опаснее, чем среди французов. Военные полицейские, повстречав горстку солдат вдали от батальона, примут их за дезертиров и достанут длинные веревки.
Шарп нацарапал несколько фраз карандашом на листке из блокнота Ноулза, очень сомневаясь, что его каракули способны кого-нибудь убедить.
– Отдайте ему. – Ноулз не уходил, Шарп слышал, как он беспокойно топчется на месте. – Что еще?
Лейтенант озабоченно прошептал:
– А вы уверены, что золото там, сэр?
– Вы же знаете, не уверен.
Последовала пауза. Ноулз переступал с ноги на ногу.
– Рискованно, сэр.
– Почему? – Шарп знал, что его лейтенант не из робкого десятка.