Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Но, по крайней мере, судья Херрингтон согласился на слушание дела в суде присяжных, – сказал Малкольм, – а я думаю, что нам лучше будет с присяжными, чем без них. – Он замолчал, дойдя до конца своего маршрута, и развернулся.
– Что мы знаем об их адвокате? – спросил я. – Этой Лопес?
Перед Дешоном лежал планшет, но он в него даже не заглянул.
– Мария Тереза Лопес, – сказал он. – Она молода, но весьма хороша. Её специальность – наследственное право, так что у неё могут быть сложности с некоторыми из поднимаемых здесь вопросов, но я в этом сомневаюсь. Она была третьей в свое группе в Гарварде, печаталась в «Law Review» и работала на генерального прокурора Мичигана.
Малкольм кивнул.
– Я давно взял за правило избегать недооценки оппонента.
– Всё это может затянуться очень надолго, – сказал я, – и судья действительно заморозил активы Карен. – Херрингтон заморозил всё, за исключением пятисот тысяч долларов – суммы на базовые нужды по содержанию дома и ведению процесса.
– А мне понадобится больше денег, чем мне оставил судья, верно? – сказала Карен. Она оттопырила свои пластиковые губы, раздумывая, потом сказала: – Ладно, посмотрим, что я с этим смогу сделать. – Она наклонила голову и произнесла в пространство: – Телефон, звонить Эрике. – Потом, уже нам: – Эрика Коул – мой литагент.
– «Эрика Коул и партнёры», – произнёс мужчина-секретарь, лицо которого заполнило телестену, но прежде чем Карен заговорила, он продолжил: – А, это вы, Карен. Переключаю.
На три секунды экран заполнился заставкой ожидания соединения, потом на нём появилось лицо белой женщины за пятьдесят. Оно всё словно состояло из кругов: круглая голова с круглыми завитками волос и круглые глаза за круглыми очками.
– Привет, Карен, – сказала она. – Что случилось?
– Эрика, это мой друг Джейк Салливан, а эти двое джентльменов – мои адвокаты: Малкольм и Дешон Дрэйперы.
– Малкольм Дрэйпер? – переспросила Эрика. – Тот самый Малкольм Дрэйпер?
Малкольм кивнул.
– Вау, мы обязательно должны поговорить, – сказала Эрика. – У вас уже есть представитель?
– В смысле книг? Нет.
– Нам определённо следует поговорить, – сказала Эрика, решительно кивая.
Карен издала механическое покашливание, и взгляд Эрики тут же переместился на неё.
– Прости.
– Ты ведь знаешь, что я подумываю написать новую книгу? – сказала Карен.
Эрика выжидательно кивнула.
– Так вот, я готова – если предложение будет достаточно щедрым.
– Что ты задумала? Ещё одну книгу о Диномире?
– Да, – сказала Карен.
– Кхм… – сказал Малкольм, – э-э… простите, что вмешиваюсь, но…
Все посмотрели на него. Он сконфуженно пожал плечами.
– Пока всё это не завершится, – сказал он, – вам не следует пользоваться собственностью, ваши права на которую могут быть оспорены.
В первый раз я увидел, как лицо Карен искажается гневом.
– Что? Диномир – это моя собственность!
– Что происходит? – спросила Эрика.
Дешон и Малкольм потратили несколько минут на то, чтобы рассказать Эрике о том, что сделал Тайлер; Карен в это время, как я видел, едва не дымилась от ярости. Я решил, что не стоит сейчас говорить ей, что даже если дело будет проиграно, ей нужно будет всего лишь подождать семьдесят лет, пока Диномир не станет общественным достоянием; после этого она сможет писать любые сиквелы, какие захочет, и никто не сможет ей в этом помешать.
– Ну, хорошо, – сказала, наконец, Карен. – Это будет книга не о Диномире. Но это будет первая моя книга за пятнадцать лет.
– У тебя есть наброски сюжета? – спросила Эрика. – Пробные главы?
Быть восьмисотфунтовой гориллой очень удобно, в частности, потому, что очень редко приходится напоминать окружающим об этом факте.
– Мне они не нужны, – не колеблясь, заявила Карен
Я бросил взгляд на телестену как раз вовремя, чтобы заметить кивок Эрики.
– Ты права, – сказала она. – Тебе этого не нужно.
– Какой был самый крупный аванс, выплаченный за книгу? – спросила Карен.
– Сто миллионов долларов, – не задумываясь, ответила Эрика. – Барбаре Гейгер, финальную книгу сериала про Лиена.
Карен кивнула.
– У «Сент-Мартинс» по-прежнему преимущественное право на мой следующий роман?
– Да, – ответила Эрика.
– Отлично, – сказала Карен. – Свяжись там с Хироши. Дай ему семьдесят два часа на то, чтобы подготовить предварительное предложение на сумму более ста миллионов долларов, иначе ты устраиваешь аукцион. Скажи ему, что мне нужна половина в момент подписания контракта, и я хочу его подписать в течение недели после того, как мы придём к соглашению. Когда получишь чек, я скажу, какие из него производить выплаты от моего имени – но для начала мне нужны деньги на поддержание штанов, так что дай мне сто тысяч наличными.
– Как скоро у тебя будет готова рукопись? – спросила Эрика.
Карен на минуту задумалась.
– Я больше не устаю и не трачу времени на сон. Скажи ему, что рукопись будет через шесть месяцев; он сможет начать продажи к Рождеству 2046-го.
– У тебя есть рабочее название?
Карен не задумалась ни на секунду.
– Да. Скажи им, что книга называется «Теперь меня ничто не остановит».
Одним из недостатков того, что ведущим адвокатом Карен был Дешон, а не Малкольм, была его потребность во сне. В доме Карен было шесть гостевых спален, и Дешон сейчас давал храпака в одной из них. Малкольм тем временем читал с телестены в зале заседаний судебные прецеденты, а Карен, держа своё слово, удалилась в кабинет делать наброски для будущего романа.
И я остался в гостиной один. Я испытывал её огромное обитое кожей механизированное кресло-кровать. Мне никогда не нравилась кожаная мебель, когда я был из плоти и крови, потому что от неё я всегда потел, но сейчас у меня такой проблемы не было. Откинувшись на спинку, я упёрся взглядом в серую поверхность выключенного телеэкрана.
– Джейк? – сказал я тихо.
Ничего. Я попробовал снова.
– Джейк?
Что за…?
– Это я. Другой Джейк Салливан. Который снаружи.