Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Я хотел бы приобщить эти документы к делу в качестве вещественных доказательств, – сказал Дешон, – и указать суду на то, что они действительно находились у истца.
– Миз Лопес?
– Ваша честь, из одного лишь факта физического владения…
Херрингтон покачал своей длинной головой.
– Миз Лопес, вы аргументируете свою версию. У вас есть возражения против приобщения этих предметов к делу?
– Нет, ваша честь.
– Очень хорошо, – сказал судья Херрингтон. – Продолжайте, мистер Дрэйпер.
– Спасибо, ваша честь. Итак, Карен, как вы только что продемонстрировали, у вас имеются идентификационные документы Карен Бесарян, верно?
– Конечно, – сказала Карен. – Ведь я – это она.
– Итак, у вас имеются документы Карен, но давайте заглянем глубже. – Дешон взял что-то со своего стола и поднял перед собой. Оно было размером примерно с колоду карт; в некоторых местах оно серебристо сверкало, остальная поверхность была матово-чёрной.
– Вы знаете, что это такое?
– Платёжный терминал, – сказала Карен.
– Именно, – потдвердил Дешон. – Всего лишь обычный, заурядный беспроводной платёжный терминал. Того типа, какие мы постоянно встречаем в магазинах и ресторанах – везде, где вам может понадобиться получить доступ к деньгам на вашем банковском счёте и перевести некоторую сумму кому-то ещё. Вы согласны?
– Да, выглядит очень похоже, – сказала Карен.
– Теперь позвольте мне продемонстрировать вам, что это не муляж; это настоящее работающее устройство, подключенное к глобальной финансовой сети.
– Хорошо.
Дешон вытащил из кармана золотистый диск.
– Что это такое, Карен?
– Рейган.
– Так вы называете монету в десять долларов США, верно? С американским орлом с одной стороны и бывшим президентом Рональдом Рейганом с другой.
– Да.
– Отлично. Теперь: вы имеете сейчас доступ к вашему банковскому счёту?
Карен ответила ровным тоном:
– Судья Херрингтон предусмотрительно ограничил общую сумму, которую я могу снять со своего счёта до завершения процесса. Однако да, я имею доступ к своему счёту.
– Отлично, – сказал Дешон. – Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Я хочу дать вам вот эту десятидолларовую монету – пригодную для любых видов платежей, публичных и приватных. Взамен я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов с вашего счёта в вашем банке на мой счёт. Вы согласны это сделать?
Карен улыбнулась.
– Конечно.
Дешон взглянул в сторону судьи, который кивнул. После этого он пересёк «колодец» и подал Карен монету.
– Не тратьте всё за один раз, – сказал он, и двое присяжных усмехнулись; Дешон был дружелюбен и остроумен, и, я думаю, медленно, но верно завоёвывал симпатии присяжных. – Теперь, если не возражаете… – Он протянул ей платёжный терминал.
Карен приложила большой палец к площадке сканера, и на терминале зажёгся зелёный огонёк. Потом она поднесла прибор к правому глазу, и зажёгся второй зелёный огонёк.
– Погодите! – сказал Дешон. – Прежде чем вы продолжите, не прочитаете ли вы суду то, что сейчас написано на дисплее терминала?
– С удовольствием, – ответила Карен. – Здесь написано: «Подтверждение опознания: Бесарян, Карен С.».
Дешон взял терминал у неё из рук, подошёл к загородке жюри и продемонстрировал дисплей по отдельности каждому из присяжных. Смысл этого действа был ясен: прибор опознал отпечатки пальцев Карен и узор её сетчатки.
– То есть при пересечении границы вы удостоверяете свою личность с помощью того, что у вас есть – а именно, документов, которые при вас имеются, верно?
– Да.
– А платёжный терминал идентифицировал вас с помощью того, кем вы есть – иными словами, основываясь на ваших биометрических данных, верно?
– Насколько я понимаю, да.
– Отлично. – Дешон залез в карман пиджака и вытащил оттуда карточку. – Вот счёт, на который я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов, – сказал он, протягивая карточку.
Карен взяла её и поднесла к сканеру устройства. Загорелся ещё один индикатор.
Карен что-то набрала на клавиатуре, и…
– Постойте! – сказал Дешон. – Что вы только что сделали?
– Ввела свой ПИН, – ответила Карен.
– Ваш персональный идентификационный номер?
– Да.
– И терминал принял его?
Карен подняла устройство. Зелёный огонёк был ясно виден даже с мест присяжных.
– Кто ещё, кроме вас, знает этот ПИН?
– Никто.
– Он у вас где-нибудь записан?
– Нет. Банк говорит, что этого нельзя делать.
Дешон кивнул.
– Вы поступаете мудро. Итак, терминал опознал вас не только на основании вашей биометрии, но также и по информации, которую может знать одна лишь Карен Бесарян, верно?
– Именно так, – ответила Карен.
Дешон кивнул.
– Теперь вы можете завершить перевод – я не хочу терять десять баксов…
Присяжных повеселило это замечание, и Карен нажала ещё несколько клавиш.
– Перевод завершён, – сказала она и подняла терминал, на котором загорелась соответствующая комбинация индикаторов.
Это была простая и элегантная демонстрация, и мне показалось, что по крайней мере на некоторых присяжных она произвела впечатление.
– Спасибо, – сказал Дешон. – Миз Лопес, свидетель ваш.
– Не сейчас, – сказал Херрингтон. – Мы начнём с этого места завтра утром.
24
Той ночью, примерно в три часа, я рассказал Карен о станных разговорах, которые я вёл, по-видимому, с другими копиями меня. Мы прогуливались по подстриженным лужайкам её поместья. Жужжали насекомые, в небе носились летучие мыши. Полумесяц луны насмехался над нами с неба; где-то на её обратной стороне жил сейчас единственный другой Джейк Салливан, которому положено существовать – мой биологический оригинал.