Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– И вы бы спокойно приняли это решение? Вас не беспокоило бы, что вы занимаетесь джерримандерингом границы между личностью и её отсутствием?
Карен ничего не ответила.
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос. Вы бы передвинули границу между личностью и отсутствием личности так, чтобы было удобно лично вам?
Карен молчала.
– Ваша честь, не могли бы вы дать указание свидетелю ответить на вопрос?
– Миз Бесарян? – сказал судья Херрингтон. Карен кивнула, потом склонила голову набок. Она посмотрела на Дешона, затем на присяжных, затем снова на Лопес.
– Да, – сказала она, наконец. – Полагаю, я бы это сделала.
– Понимаю, – сказала Лопес, глядя на присяжных. – Мы понимаем. – Какой бы дискомфорт Лопес ни испытывала ранее, он уже прошёл. – Итак, миз Бесарян, ещё раз: что у этого несчастного зародыша, зачатого мужчиной и женщиной, отсутствует, не давая ему стать личностью, из того, что у вас, искусственного создания, есть, в силу чего вы личностью являетесь?
– Я… э-э…
– Ну же, миз Бесарян! Вам не хватает слов? Вам, профессиональному писателю?
– Это… гмм…
– Это очень простой вопрос: должно быть что-то, чего у вашего ликвидированного плода не было, но есть у вас. Иначе вы оба были бы личностью – в соответствии с вашим собственным моральным кодексом.
– У меня есть жизненный опыт.
– Однако он не ваш. То есть, это не опыт, накопленный непосредственно тем… той конструкцией, что находится сейчас перед нами. Этот опыт был скопирован в вас из настоящей Карен Бесарян, ныне покойной, верно?
– Он был перенесён из той прежней версии меня с её согласия и по её явно выраженному желанию.
– Нам приходится верить вам на слово, верно? Ведь – простите меня, но ведь настоящая Карен Бесарян мертва, не так ли?
– Я знала, что моё тело приходит в негодность; именно поэтому я организовала перенос в это долговечное тело.
– Но было перенесено не всё, не так ли?
– О чём вы?
– Я о том, что воспоминания миз Бесарян были перенесены, однако тривиальные мелочи, скажем, содержимое её желудка на момент переноса, не были воспроизведены в копии.
– Ну… нет, не были.
– Конечно же не были. Ведь они несущественны. Как, скажем, морщины на лице оригинала.
– Я заказала более молодое лицо, – твёрдо ответила Карен.
– Ваша честь, вещественное доказательство ответчика номер двенадцать – фото Карен Бесарян, сделанное в прошлом году.
На телестене появилось лицо Карен. Я уже и забыл, какой невероятно древней она выглядела раньше: белые волосы, изрезанное морщинами лицо, полупрозрачная кожа, глаза, казалось, слишком маленькие для своих орбит, кривая улыбка жертвы инсульта. Я непроизвольно отвёл глаза.
– Это вы, не так ли? – спросила Лопес. – Ваш оригинал?
Карен кивнула.
– Да.
– Настоящая вы, вы, которая…
– Возражение! – воскликнул Дешон. – Ответ дан.
– Принимается, – сказал Херрингтон.
Лопес склонила голову.
– Хорошо. Простите меня за прямоту, миз Бесарян, но вы, очевидно, решили не пользоваться услугами пластической хирургии.
– Я не сликом тщеславна.
– Достойно восхищения. И всё же, вы явно считаете, что лишь некоторые части вас являются вами-настоящей, правда? Итак, какая же, по-вашему, часть имеется у вас, но отсутствует у плода, чьё развитие было прервано?
– Разум, – сказала Карен. – Если бы перед вами сидела копия нейронных связей плода, вы вряд ли наделили бы её каким-то особым статусом.
– То есть личность создаёт интеллект, так по-вашему? – спросила Лопес, приподнимая брови.
– Гмм… да.
– И поэтому плод не является личностью?
– Да. – Вот это моя Карен: семь бед – один ответ. Я услышал, как некоторые из присутствующих в зале резко вдохнули. – Я имею в виду, – продолжала Карен, – что он является сейчас, с точки зрения сегодняшнего закона, но…
– Но вы с этим законом не согласны, верно?
– Женщины долго и упорно сражались за право на контроль над собственным телом, миз Лопес. Я признаю, что вещи несколько изменились с тех пор, как я была молода, но…
– Нет-нет-нет, миз Бесарян. Вы не можете обвинять сегодняшнее общество в узости мышления; мы расширили понятие того, что является человеком, по сравнению со временами вашей молодости. Мы раздвинули рамки так, что теперь они включают и плод.
– Да, но…
– О да, мы их расширили в направлении, которое вам, видимо, не по душе. Мы защищаем новорожденных младенцев; вы бы это отменили и взамен позволили бы людям цепляться за некую разновидность псевдожизни на другом её конце, не так ли? Первые девять месяцев – это слишком много, а вот девять дополнительных десятилетий, и даже столетий, в синтетической форме, прилепленные с другой стороны – это разумно. Такова ваша позиция, миз Бесарян?
– Моя позиция, раз вы спрашиваете, состоит в том, что если закон признал за кем-то права личности, то эти права являются неотчуждаемыми.
Лопес, по-видимому, ждала именно этих слов Карен. Она практически прыгнула к своему столу и схватила планшет.
– Вещественное доказательство ответчика номер тринадцать, ваша честь, – провозгласила она, показывая его судье. Потом она перешла через «колодец» и положила планшет перед Карен. – Миз Бесарян, будьте любезны коснуться иконки «Информация о книге» и сказать суду, какая книга в данный момент открыта?
Карен подчинилась.
– «Словарь английского языка американского наследия», девятое полное издание.