Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Ему хотелось, чтобы такой волшебный момент был и сейчас, какое-нибудь «ага!», внезапное возвращение энергичности и силы, какое-то перерезание ленточки. Но ничего такого не было; процесс складывается из недель мелких незаметных изменений, в ходе которых ускоряется деление и обновление клеток, растёт уровень гормонов, ткани регенерируются, ферменты…
О, Господи , подумал он. Господи Боже мой! У него на голове были новые волосы, практически невидимый пух, как на персике, расползающийся от его белоснежного венчика и взбирающийся к макушке, покоряя территорию, казалось бы, безвозвратно утраченную давным-давно.
– Сара! – закричал Дон и, впервые за многие годы, осознал, что кричит, не испытывая боли в горле. – Сара! – Он сбежал – да, практически сбежал – вниз по лестнице в гостиную, где она сидела в «Сибарите», уставившись в незажжённый камин.
– Сара! – сказал он, склоняя к ней голову. – Погляди!
Она очнулась от мыслей, в которые была погружена, и, хотя с наклонённой головой он не мог её видеть, он услышал озадаченность в её голосе.
– Я ничего не вижу.
– Хорошо, – сказал он разочарованно, – тогда пощупай.
Он ощутил, как прохладная морщинистая ладонь касается его черепа, кончики пальцев прослеживают крошечные ручейки новой поросли.
– Боже милостивый! – прошептала она.
Он привёл голову в нормальное положение; он знал, что улыбается от уха до уха. Когда сразу после тридцати он начал лысеть, то перенёс это стоически, но тем не менее был невероятно, безгранично рад этому почти неощутимому возвращению волос.
– А что у тебя? – спросил он, устраиваясь на диване рядом с Сариным креслом. – Есть какие-то признаки?
Сара покачала головой – медленно, и как ему показалось, немного печально.
– Нет, – сказала она. – Пока ничего.
– Ну, – ответил он, ободряюще похлопывая её по тонкой руке, – наверняка скоро начнётся.
Глава 9
Сара всегда будет помнить день 1 марта 2009 года. Ей сорок девять, она уже десять лет как профессор с пожизненным контрактом в Университете Торонто, пять лет как победила рак груди. Она шла по коридору четырнадцатого этажа, когда расслышала звонок своего офисного телефона. Она пробежала остаток пути до своего кабинета, в очередной раз порадовавшись тому, что работает в области, где носить каблуки не обязательно. К счастью, ключ уже был у неё в руке, иначе она ни за что не успела бы схватить трубку до того, как включится университетская голосовая почта.
– Сара Галифакс, – сказала она в трубку.
– Сара, это Дон. Ты слышала новость?
– Привет, дорогой. Нет, не слышала. Что стряслось?
– Сообщение с Сигмы Дракона.
– О чём ты?
– Сообщение, – повторил Дон, словно проблема Сары была в том, что она плохо его расслышала, – с Сигмы Дракона. Я на работе – это на всех каналах и в интернете.
– Этого не может быть, – сказала она, включая, тем не менее, компьютер. – Мне бы сказали до того, как оповещать прессу.
– Я говорю тебе, как есть, – ответил он. – Они хотят тебя в вечерний выпуск «As It Happens».
– Э-э… конечно. Но это наверняка какая-то утка. «Декларация принципов» требует, чтобы…
– Сет Шостак прямо сейчас рассказывает о нём на американском радио. По-видимому, они приняли сигнал вчера вечером, и кто-то проболтался.
Компьютер Сары всё ещё загружался. Из динамиков послышалась стартовая мелодия Windows.
– Что в сообщении?
– Никто не знает. Оно общедоступно, и сейчас вксь мир пытается его разгадать.
Сара обнаружила, что барабанит пальцами по краю стола и мычит что-то неразборчивое по поводу медленной загрузки компа. Большие иконки начали заполнять десктоп, а маленькие выскакивать одна за другой в системном трее.
– Ну, всё, – сказал Дон. – Пора бежать. Меня ждут в операторской. Тебе сегодня позвонят насчёт интервью. Сообщение в сети повсюду, и на слэш-доте тоже. Пока.
– Пока. – Она положила трубку левой рукой, правой в это время энергично двигая мышкой, и скоро сообщение – обширный массив нулей и единиц – появилось у неё на экране. Всё ещё сомневаясь, она открыла ещё три браузерных окна и принялась искать информацию о том, когда и как сообщение было принято, что про него уже известно и прочее.
Никакой ошибки. Сообщение было подлинным.
Рядом не было никого, к кому можно было обратиться, но она, откинувшись на спинку кресла, всё-таки произнесла эти слова, слова, которые были мантрой участников программы SETI с тех пор, как их написал Уолтер Салливан в своей знаменитой книге:
– Мы не одни …
– Профессор Галифакс, правда ли, что мы можем никогда не догадаться о том, что пытаются нам сказать инопланетяне? – спрашивала ведущая – её звали Кэрол Офф – тогда, в 2009, в радиоэфире программы «As It Happens». – Я имею в виду, мы живём на одной планете с дельфинами, и до сих пор не знаем, о чём они говорят. Как вообще возможно понять, о чём говорят существа из другого мира?
Сара улыбнулась Дону, сидевшему в звукооператорской по другую сторону стекла; они много раз обсуждали этот вопрос.
– Ну, во-первых, вполне возможно, что никакого языка дельфинов не существует, по крайней мере, такого богатого и абстрактного, как наш. У дельфинов меньший, чем у людей, мозг, если брать его в отношении к массе тела, и огромная его часть занята исключительно задачами эхолокации.
– То есть, возможно, что мы не расшифровали их язык, потому что и расшифровывать нечего? – спросила ведущая.
– Именно. Кроме того, из того факта, что мы с одной планеты, вовсе не следует, что у нас больше общего с ними, чем с инопланетянами. На самом деле у нас с дельфинами очень мало общего. У них даже рук нет, а вот у инопланетян они наверняка есть.
– Откуда вы знаете?
– Из того факта, что они построили радиопередатчик. Тем самым доказав, что они – технологически развитые существа. Они почти наверняка живут на суше, из чего, опять же, следует, что с ними у нас больше общего, чем с дельфинами. Чтобы заниматься металлургией и всем прочим, необходимым для радио, нужен огонь. Плюс, конечно, использование радио подразумевает понимание математики, и это тоже роднит нас с ними.