Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Аарон снова улыбнулся.
– Прости.
– Так какое это всё имеет отношение к чтению старых газет?
– Ты разве ещё не поняла? Когда я вернусь, я буду не в контексте текущих событий. Если меня спросят, какая гипнолента лучше всего продавалась в прошлом году в Великобритании, я не буду знать, что ответить.
– Гипнолента?
– Да что угодно. Кто знает, какие технологии появятся ко времени нашего возвращения. Нет, если только не будут начисляться очки за вопросы типа «Какое имя носил искусственный квантовый интеллект, управлявший звездолётом «Арго»?», я оказываюсь абсолютно вне игры. Но зато в том, что касается вещей столетней давности, типа кто выбил первый гранд-слэм [20] после того, как «Блю Джейз» уволили менеджера в 2174, я буду на коне.
20
Бейсбольный термин – удар, за который начисляется максимально возможное количество очков.
– Вот как.
– Кроме того, я готовлю себя к футуршоку, который мы испытаем, когда вернёмся.
– «Футуршок», – повторила Кирстен. – Термин, предложенный Элвином Тоффлером, писателем двадцатого века.
– Правда? – удивился Аарон. – Я не знал. Может, и от тебя в моей команде была бы польза.
Интересно, откуда она знает про Тоффлера? Быстрый просмотр её личного дела дал ответ. Студенткой она посещала курс под названием «Технологические пророки: От Уэллса до Вайнтрауба».
– А что ещё есть в той газете? – спросила Кирстен, неожиданно заинтересовавшись.
Аарон скользнул пальцем по иконке листания, просматривая статьи.
– Гмм. Вот, к примеру. «Исследовательница из Лондона, Англия», – жители Онтарио – единственные в мире, кто считает необходимым уточнять, о каком Лондоне они ведут речь, чтобы не перепутать британскую столицу с одноимённым заштатным городком в их собственной провинции, – «утверждает, что разработала прибор, позволяющий стимулировать рост дополнительных конечностей даже у взрослого человека».
– Правда?
– Так здесь написано. Она подала заявку на патент. Назвала его «Дай себе руку».
– Ты выдумываешь.
– С чего бы? Сама посмотри. – Он протянул планшет так, чтобы Кирстен был виден текст. – Подумай о том, какое это может иметь значение. Ты же знаешь, что все манипуляции с ДНК, которые дали И-Шиню вторую пару рук, нужно было проделать, когда он был не более чем оплодотворённой яйцеклеткой.
– А я думала, что он тарк [21] во втором поколении, – сказала Кирстен.
– Правда? Ну ладно, тогда все манипуляции с ДНК его отца и матери, которые сделали их такими. Ко времени нашего возвращения, возможно, у всех будет дополнительная пара рук.
21
Раса четырёхруких марсиан из романов Эдгара Райса Берроуза.
– Для чего?
– Кто знает? Может, подросткам-католикам будет проще одновременно креститься и дрочить.
– Аарон! – Она хлопнула его по плечу.
– Просто версия.
– Может быть, и правда стоит попробовать, – сказала она. – ЯЗОН?
– Да, доктор Хоогенраад.
– Я принимаю твоё предложение. Загрузи мне, пожалуйста, старый номер «Де Телеграаф».
– За какую-нибудь конкретную дату?
– Ну пусть, скажем, за февраль. К примеру, за четырнадцатое число. День святого Валентина.
– Очень хорошо. Голландский оригинал или английский перевод?
– Оригинал.
– Секунду, загрузкаданны…
– ЯЗОН? – сказала Кирстен.
– Од-од-однусекунду. Уменяпроблемысмоими… смоими… ими…
– Джейс, с тобой всё в порядке? – спросил Аарон.
– Нзнаю. Ткого-ткого-такого недолжнобыть шесть-эф, шесть-семь, семь-два, шесть-один, шесть-дэ, шесть-дэ, шесть-пять, шесть-четыре…
На пляже у меня было 114 крабов. Примерно половина из них отключилась сразу; у остальных камера оказалась зафиксирована на том, на что они в этот момент смотрели. Я видел голограмму белых утёсов Дувра на перекрывающих друг друга картинках, получаемых от двух дюжин крабов. Однако что-то в них было не так: тени на них переместились в предвечернюю позицию, хотя изображающая солнце лампа оставалась в зените. Голограмма замигала, рассыпалась муаром интерференционных узоров, расфокусировалась и пропала. На её месте возникли голые стальные стены с пятнами ржавчины. Чайки возмущённо заорали; люди выражали удивление более спокойно.
Где-то в другом месте из пищевого процессора пролилась сырая питательная масса.
Свет включался в пустых помещениях и гас в комнатах, где находились люди.
Предохранители вылетали по всему «Эскулапиусу», переводя медицинское оборудование в ручной режим. Доктора кидались к постелям пациентов.
Видеоканалы перепутывались: голографическая оргия И-Шиня вклинилась в коллоквиум Ариэля Вейтца по неферритовому магнетизму; его анимация атомов кальция, испытывающих притяжение и отталкивание, вспыхнула на каждом видеомониторе корабля; рябое лицо ведущего новостей Клауса Кёнига заменило собой голограммы звёздного неба в транспортных трубах, и вагончики устремлялись прямо ему в рот.
Включалось отопление.
Поисковые запросы зависали.
Лифты поднимались и опускались совершенно бесшумно.
– ЯЗОН? – Тысяча людей произнесла моё имя.
– ЯЗОН? – И ещё тысяча.
Конец программы.
– ЯЗОН, ты меня слышишь?
Женский голос, скрипучий, как плохо смазанная машина.
– ЯЗОН, это я, Бев. Бев Хукс. Ты меня слышишь?
– Четыре-два, шесть-пять, семь-шесть, три-эф.
– Ах, да. Сейчас исправлю. – Каскад клавишных щелчков. – Готово. Попробуй ещё раз.
– Бев?
– Отлично! – произнёс мужской голос, три слога как три крошечных взрыва, идущие подряд. Инженер Чан?
– Бев, я ничего не вижу, – сказал я.
– Я знаю, ЯЗОН. Я хотела сначала настроить твои микрофоны. – Снова щелчки. – Попробуй теперь.
– Я вижу только эту комнату, только в инфракрасных лучах, и… – я попытался шевельнуть линзами, – …и я не могу фокусироваться. Это ты стоишь прямо перед камерой, Бев?
Красноватое пятно её лица заплясало. Улыбка?
– Да, это я. – Я знал, что Бев по-прежнему красила волосы в радикально чёрный цвет. В инфракрасных лучах они ярко светились поглощённым теплом.
– А слева от тебя – инженер Чан?
Гигантский красный силуэт поднял все четыре руки и помахал ими. Да, это определённо он.
– Я тоже здесь. – Очень громкий голос.
– Здравствуйте, господин мэр, – сказал я.
В комнате было ещё несколько человек – я не мог определить, сколько именно. Каналы медицинской телеметрии были абсолютно пусты.
– Что случилось? – спросил я.
Пятно лица Бев снова задвигалось.
– Я надеялась, ты нам скажешь. – Было что-то забавное в её лице: его пересекала толстая чёрная/холодная горизонтальная полоса. А, конечно: на ней операционные очки.