Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– То есть в большинстве случаев тосок может не знать, что испытывает удовольствие от подобных вещей, пока обстоятельства не заставят его лично заняться выемкой органов?
– Да, думаю, это возможно.
– И если тосок и правда почувствует при этом возбуждение, то испытает при этом немалое удивление, не так ли?
– Я, безусловно, испытал бы шок, если бы узнал такое о себе, – сказал Келкад.
– Не сомневаюсь, – сказала Зиглер. – Устроена ли психология тосоков таким образом, что он желает повторить снова то, что однажды доставило ему удовольствие?
– Возможно.
– Вы уклоняетесь от ответа, Келкад. Мне нужен более конкретный ответ.
– Возражение, – сказал Дэйл. – Давление на свидетеля.
– Отклоняется.
– Да, тосоки могут захотеть повторить то, что доставило удовольствие.
– Итак, – сказала Зиглер, – если бы Хаск обнаружил, что испытывает удовольствие от изъятия органов из…
– Возражение! Ваша честь, обвинение аргументирует свою версию.
– Принимается.
– Хорошо, – сказала Зиглер. Она посмотрела на присяжных. – Очень хорошо. Мистер Райс, свидетель ваш.
Дэйл поднялся.
– Келкад, в вашем присутствии Хаск когда-либо проявлял признаки садизма?
Транслятор Келкада пискнул.
– Садизма?
– Получение удовольствия от причинения другим боли.
– Нет, Хаск никогда не демонстрировал ничего подобного.
– Он никогда не проявлял неестественного увлечения сценами насилия?
– Нет.
– Кровожадности?
– Нет.
– Вы видели когда-нибудь, чтобы он намеренно причинял боль другому тосоку?
– Нет.
– А животным на вашей планете?
– Наоборот, Хаск держал ручного коглу, которого очень любил и всячески о нём заботился.
– Спасибо, – сказал Дэйл, возвращаясь на своё место. – Больше вопросов не имею.
*22*
Следующие две недели ушли на опрос множества второстепенных свидетелей – остальных тосоков, специалистов по человеческой девиантной психологии, разнообразных личностей, пытающихся подкрепить шаткое обвинение в предварительном умысле, которое, похоже, базировалось всего на двух фактах: во-первых, Хаск остался в общежитии в то время, как остальные пошли на лекцию Стивена Джея Гулда, зная, что Колхаун тоже на неё не пошёл, и, во-вторых, для того, чтобы стимулировать преждевременную линьку, он должен был заранее позаботиться о доставке со звездолёта специального химического вещества.
Наконец, пришло время для наиболее убедительного свидетельства обвинения. Линда Зиглер поднялась из-за своего стола.
– С разрешения суда, – сказала она, – обвинение просит приобщить к делу фрагмент видеоплёнки, отснятой жертвой на борту тосокского корабля.
– Мистер Райс?
С самого начала процесса Дэйл делал всё, что в его силах, чтобы этого избежать, но судья Прингл решила, что улика приемлема, и апелляционный суд с ней согласился.
– Не возражаю, – ответил он.
– Продолжайте.
На стенах зала суда были установлены два больших телеэкрана: один был обращён к присяжным, другой – к зрителям. На столе у судьи Прингл был собственный телемонитор меньшего размера; такие же имелись на столах защиты и обвинения. Бейлиф приглушил освещение в зале…
У всех фотографий шагающих по Луне астронавтов «Аполлона-11» была одна общая черта: все они изображали База Олдрина, по той простой причине, что камера была у Армстронга. Хотя Армстронг и был первым человеком, ступившим на Луну, фотографий, изображающих его на Луне, практически не существует.
Видео на борту тосокского звездолёта снимал Клетус Колхаун, и, кроме случайного попадания в кадр одной из его долговязых ног, он сам на нём полностью отсутствовал. Дэйл Райс был этому рад. Чем больше присяжные забудут о Колхауне – этом обаятельном рубахе-парне, обменивающемся шуточками с Джеем Лено – тем лучше.
Однако неторопливый голос Клита был слышен ясно и отчётливо на всём протяжении отснятого материала. Видео начиналось с его разговора с плавающим в невесомости Хаском, снятым крупным планом; Дэйл уже и забыл, какой синей была его старая кожа.
– Но вы, ребята, – говорил Клит со своим густым теннессийским акцентом, – способны отключаться на целые столетия, способны к этому от природы. Конечно, в космосе можно создать суррогат гравитации – летя с постоянным ускорением или раскрутив корабль вокруг оси. Но вот с продолжительностью космических путешествий ничего поделать нельзя. Вы же, с вашей естественной способностью к гибернации – вы даёте нам сто очков вперёд. Возможно, нам на роду написан ближний космос, но вы – вам назначено судьбой летать меж звёзд.
– Многие наши философы согласились бы с этим, – сказал Хаск. Через секунду: – Но, разумеется, не все. – Какое-то время они оба молчали. – Я голоден, – сказал Хаск. – Возврат к жизни потребует нескольких часов. Вы нуждаетесь в пище?
– Я взял кое-что с собой, – сказал Клит. – Флотские пайки. Не разносолы, конечно, но сойдёт.
– Идите за мной, – сказал Хаск. Пришелец согнул свои трёхсоставные ноги и оттолкнулся от стены. Клит отталкивался рукой – она на мгновение появилась в кадре, но, по-видимому, помогал себе и ногами. Они проплыли по ещё одному коридору; крупные жёлтые светильники на потолке перемежались с меньшими оранжевыми.
Вскоре показалась дверь, которая при приближении Хаска скользнула в сторону. Они вплыли в помещение. Как только они оказались внутри, на потолке зажглись дополнительные лампы.
Со стороны Клита послышался звук судорожного вздоха. Дэйл не имел возможности узнать, что он тогда почувствовал, но его самого в этом месте всегда начинало тошнить. В приглушённом свете зала суда он отметил, как содрогнулись некоторые присяжные.
В середине кадра была обширная окровавленная масса. Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать её форму по мере того, как Клит обходил с камерой вокруг неё.