Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Стрелка – белого мужчину лет тридцати – прижали к земле. Он кричал:
– Дьявол мёртв? Дьявол мёртв?
Пулевое отверстие было ясно видно на жилетке Хаска, окружённое розовым цветком пропитавшей её крови. Что с этим делать, было не так очевидно. Фрэнк прошёл курс по оказанию первой помощи – он была обязателен для каждого, кто может оказаться наедине с президентом. Зеваки перестали обращать внимание на полицейское ограждение и хлынули к упавшему инопланетянину, образовав вокруг него тесный круг. Фрэнк наклонился и прижался ухом к одному из дыхательных отверстий Хаска. Из него выходил воздух – ухо ощущало дуновение.
Однако он не имел ни малейшего понятия, как пощупать пульс. Из раны вылилось не так много крови – возможно, признак того, что одно из четырёх сердец остановилось.
Фрэнк поднял взгляд, собираясь попросить кого-нибудь вызвать скорую, но полицейский уже делал это с помощью рации в машине. Фрэнк залез в карман пиджака и достал свой сотовый телефон. Он нажал кнопку быстрого набора, настроенную на номер телефона, выданного капитану Келкаду, а потом передал телефон одному из полицейских, женщине, не дожидаясь, пока Келкад ответит. Фрэнк снова склонился над Хаском.
– Хаск, – сказал он. – Хаск, вы меня слышите?
Хаск молчал. Фрэнк ослабил галстук и снял его через голову, потом сложил его несколько раз и наложил на рану давящую повязку. Он не знал, правильно ли это, он вообще очень мало знал о тосокской физиологии, но…
– Фрэнк, – позвала его женщина-полицейский. – Келкад на связи. – Она протянула телефон ему. Он взял его левой рукой, правой продолжая прижимать сложенный галстук к ране.
– Келкад, что мне делать? – спросил он. – В Хаска стреляли.
Келкад и остальные тосоки ехали из здания суда на отдельной машине. В трубке потрескивало. Сначала была долгая пауза, потом поток слов на тосокской языке – но голос не Келкада, потом – тоже по-тосокски – заговорил Келкад. Наконец, голос транслятора:
– Опишите ранение и способ, которым оно было нанесено. – Фрэнк вдруг понял, что Келкаду приходится подносить телефон то своей ушной прорези, то к транслятору.
Фрэнк убрал руку с давящей повязки. Хотя галстук был испачкан в тосокской крови – которая кристаллизовалась, становясь похожей на тонкий слой льда, а не сворачивалась, как человеческая кровь – однако общий объём кровотечения был совсем небольшой.
– В него выстрелили металлическим снарядом – вероятно, свинцовым. Он лежит на спине, он дышит, но как будто без сознания. Пуля вошла между передней рукой и левой ногой, где-то в восьми дюймах ниже дыхательного отверстия. Я не могу сказать, под каким углом. Я старался зажать рану, но кровотечение, похоже, прекратилось, и кровь кристаллизуется.
В телефоне слышны издаваемые Келкадом звуки и слова транслятора, а так же уличный шум и завывание сирен. Автомобиль, в котором ехал Келкад, спешил на место преступления.
– Вы, вероятно, не нанесёте ему большого время, если перевернёте его, – сказал Келкад. – Посмотрите, вышла ли пуля из тела.
Фрэнк передал телефон одному из полицейских, схватился за верхнюю часть левой ноги Хаска обеими руками, ощутив под кожей странный непривычный скелет, а потом потянул, перевернув Хаска на бок. Он осмотрел обтянутую жилеткой спину Хаска, но выходного отверстия не обнаружил. Он посмотрел на женщину-копа. – Скажите, что мы не видим следов выхода пули.
Она сказала, потом какое-то время слушала ответ.
– Келкад просит вас подтвердить, что свинец имеет атомный номер сто два.
– Что? – переспросил Фрэнк. – Господи, да я понятия не имею.
– Он говорит, что свинец для тосоков очень ядовит. Он говорит, что пулю надо извлечь в течение часа.
– Да где же эта чёртова скорая? – сказал Фрэнк.
– Подъезжает, – ответил только что подошедший полицейский и указал куда-то рукой. К ним приближался белый фургон с включёнными мигалками.
Фрэнк поднялся на ноги. Ещё один полицейский подошёл к ним.
– Стрелка зовут Дональд Йенсен, согласно его документам. Я проверил – у него есть приводы по мелочи, в основном, за нарушение общественного порядка.
Фрэнк посмотрел на стрелка, который уже стоял на ногах со скованными за спиной руками. У него были резкие черты лица и короткие светлые волосы; он был одет в спортивный пиджак с кожаными вставками на локтях. Левая сторона лица была сильно оцарапана после того, как полицейские силой уложили его на асфальт. Его голубые глаза встретили взгляд Фрэнка.
– Смерть всем дьяволам! – закричал он.
Скорая выехала на тротуар, и из неё выскочили два плотных мужчины. Они сразу же открыли заднюю дверь и разложили носилки для Хаска.
Сразу за скорой на подъездную дорожку вырулили машины с остальными тосоками. Их дверцы одновременно раскрылись, и шестеро тосоков кинулись к Хаску гигантскими шагами. Полицейские, составлявшие их эскорт, сразу же остались далеко позади.
Фрэнку показалось, что они собираются линчевать стрелка.
– Увозите его, – приказал он полицейским, указывая на блондина. – Увезите его отсюда сию секунду.
Копы кивнули и запихнули стрелка в машину. Тем временем двое санитаров положили пришельца на носилки и начали поднимать его с земли.
Подбежали тосоки. Их дыхательные отверстия спазматически пульсировали, и все они держали руки на отлёте от туловища, должно быть, чтобы облегчить отвод тепла. Келкад и Стант немедленно подошли к Хаску и принялись осматривать рану. Сначала они переговаривались между собой, потом транслятор Станта произнёс:
– Мы не успеем доставить его на звездолёт. Ваши микробы для нас не проблема, так что нам не нужно для работы какой-то особой стерильности. Но нам нужны хирургические инструменты.