Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Да? – сказал Сет.
– Это был Гордон Данбери, – сказала Сьюзан. – Один из нас – агент Секретной Службы.
Глава 11
Расставшись с Дженис Фалькони, Эрик Редекоп пошёл в свой кабинет и надел шумоподавляющие наушники. Изначально он их купил, чтобы надевать во время долгих перелётов, но теперь пользовался ими и в больнице, когда ему нужно было поспать. Эрик любил спать на боку и поначалу думал, что в наушниках спать на боку с комфортом невозможно, однако в больнице нашлись специальные подушки в виде бублика, чтобы люди с переломами копчика или геморроями могли сидеть; в дырку посреди такой подушки отлично умещался и наушник.
Он отправился в комнату отдыха для персонала на первом этаже, включил наушники, выключил свет и улёгся на одну из коек. Он надеялся, что тут же уснёт, однако…
Однако его положение лёжа на боку, в полузародышевой позе, вызвало у него мысли о…
…о том, как он вот так же лежит рядом с мужчиной, отвернувшись от него, делая вид, что его тут нет, и…
И это был Тони Фалькони, муж Дженис. Она лежит так каждый вечер, пытаясь его игнорировать, надеясь, что он не станет её трогать, не станет инициатором девяностосекундной возни, которая являлась воплощением его идеи о сексе, после которой она так и останется неудовлетворённой.
Чёрт, чёрт, чёрт. Он не хочет ничего этого знать. Он понятия не имеет, что за чертовщина происходит, но…
Но всему этому должно быть разумное объяснение.
Он так устал – операция над президентом вымотала его.
Наушники делали своё дело – устраняли фоновые шумы больницы. Но на фоновый шум воспоминаний Дженис Фалькони они не оказывали влияния, и, похоже, ничто не способно было его прекратить.
Сьюзан Доусон пришлось присесть. Она знала Гордона Данбери много лет. В армии он служил снайпером в Афганистане и по возвращении в Штаты решил попытать счастья в Секретной Службе. Это означало прохождение десятинедельного курса подготовки по программе уголовного следователя в федеральном полицейском тренировочном центре в Глинко, штат Джорджия, а потом семнадцатинедельных курсов специальных агентов в центре Джеймса Дж. Роули неподалёку от Вашингтона.
Сьюзан познакомилась с Данбери в «Роули»; полевой агент каждые два месяца проводит там две недели, совершенствуя навыки. Он показался ей довольно приятным парнем, правда, совсем не пил. Он выглядел здоровяком, и у него было красивое лицо. Именно что было , подумала она; он упал в лифтовую шахту лицом вниз, и поэтому понадобилось так много времени, чтобы его опознать.
Она взглянула на агента Михелиса; он тоже знал Данбери. Он медленно качал головой из стороны в сторону, словно не в силах поверить новостям.
Президент Джеррисон лежал на спине; от капельниц к его руке тянулись трубки, узкие кислородные трубочки уходили в нос.
– Данбери, – сказал Джеррисон. – Не думаю, что знаком с ним.
– Вы обычно с ним не пересекались, сэр, – сказала Сьюзан. – Он был одним из снайперов, дежуривших на крыше Белого Дома.
– Бомба, – сказал Джеррисон.
Сьюзан кивнула.
– Да, весьма вероятно, что он её и заложил. У него был доступ к крыше Белого Дома – хотя как он протащил туда через все кордоны большой металлический предмет, я не знаю. – Она снова прислушалась к наушнику, затем сказала: – В общем, они посылают группу следователей к нему домой; посмотрим, что там найдётся.
На какое-то время воцарилась тишина, потом агент Михелис сказал:
– Это безумие.
Сьюзан посчитала, что он говорит о Данбери.
– Да. Думаешь, что знаешь человека…
– Я не об этом, – прервал её Михелис, – хотя это тоже безумие. Я про всю эту кутерьму с памятью.
– У тебя появились какие-то внешние воспоминания? – спросила Сьюзан.
– У меня? Нет.
– Воспоминания профессора Сингха приходят ко мне раз от раза всё легче и легче, – сказала Сьюзан. – Его телефон, предыдущие места работы. Я даже думаю, что если задумаюсь об этом достаточно глубоко, то смогу немного говорить по-пенджабски – не говоря уж про плохой канадский французский. – Она помолчала. – Почему зацепило меня и президента, а тебя не задело? Мы были довольно близко. Ты ведь находился прямо у входа в операционную, верно?
– Ага, – ответил Михелис.
– Ты отходил от операционной?
– Нет. Хотя… да, отходил в туалет. Собственно, я был там, когда погас свет.
– И ты оставался там, пока свет не включили?
– Ага. Это было совсем недолго.
– Да, недолго, – сказала Сьюзан. – Я, конечно, не учёный, но…
– «Погас свет»? – переспросил президент.
– Э-э… да, сэр. Когда взорвалась бомба в Белом Доме, был электромагнитный импульс – точно так же, как в Чикаго и Филадельфии. – Она повернулась к Михелису. – Каково расстояние от туалета до операционной?
– Полкоридора. Может, футов пятьдесят.
– Кто-нибудь сменил тебя у дверей операционной?
– Нет. Я просигналил Догерти, который располагался справа от меня, и Розенбауму, который был слева, что я на секунду покину пост; они были в зоне прямой видимости друг от друга, так что…
Сьюзан кивнула.
– Лаборатория Сингха находится более-менее над операционной. Так что эффект, вероятно, имеет ограниченный радиус – и ты в критический момент оказался вне его.
В комнату вошёл Сингх в сопровождении не кого иного как агента Догерти, которого Михелис только что упоминал.
– А вот это интересно, – сказала Сьюзан Сингху. – Я имею доступ к вашим воспоминаниям даже о недавних событиях, включая те, что произошли после броска напряжения.
– Правда? – удивился Сингх.
– Точно. Я знаю обо всём, что сейчас произошло между вами и рядовым Адамсом.
– Поразительно, – сказал Сингх. – Это означает, что мы имеем дело не просто с дампом памяти. Вы не просто получили копию моих воспоминаний в момент броска напряжения – вы остаётесь каким-то образом подключенной ко мне в режиме реального времени. – Он нахмурился, обдумывая этот факт.
– Однако то, что рядовой Адамс вам сейчас сказал, очень интересно, – продолжила Сьюзан. Она жестом позволила Сингху подойти ближе к президенту.
– Спасибо, – сказал Сингх, пересекая палату. – Мистер президент, те джентльмены, которых вы вспоминали играющими с вами в баскетбол: вы сказали, что одного из них зовут Ламарр. Пожалуйста, подумайте о нём – посмотрим, сможете ли вы вспомнить о нём ещё какие-то подробности.
Сет вскинул брови.
– О. Эхм. Да, Ламарр. Ламарр… э-э… – Президент помедлил, затем сказал: – Ламарр Браун.