Золотое руно (сборник)
Шрифт:
Сьюзан поразилась тому, что его слова имеют для неё смысл. Она задумалась над теорией Сингха – не о деталях, но на уровне общей уверенности. Он правда был уверен, что находится на верном пути, и…
– Он лжёт, – сказала Сьюзан.
– Что? – не понял Сингх.
– Он лжёт. Этот Дэвид Дженьюари – он нам врёт.
– Зачем кому-то лгать о том, с кем он связан? – спросил Сингх. Но тут же добавил: – О! Президент!
– Точно, – сказала Сьюзан. – Мне надо самой перемолвиться словечком с мистером Дженьюари. – Она посмотрела на Сингха. – Веселее, Ранджип. Возможно, нам понадобится устранить всего одного человека.
Глава 19
Сьюзан вышла из лаборатории Сингха и прошла короткое расстояние до его кабинета, где уселась за его выгнутый стол. Она погрузилась в изучение записей, сделанных Сингхом во время интервью с Дэвидом Дженьюари: он оказался тем доктором, что работал с дефибриллятором во время операции на Старателе, и в течение двадцати трёх лет был женат на Энн Дженьюари, которая в самом деле была операционной сестрой. Сьюзан погуглила его имя, просто для того, чтобы посмотреть, что вылезет, потом проверила имя его жены. После этого она вызвала больничного охранника и попросила его привести Дэвида Дженьюари в кабинет Сингха.
Доктор Дженьюари прибыл через несколько минут в сопровождении, как удивлённо отметила Сьюзан, охранника с надписью «Тарасов» на бэдже – того самого, которого читает Оррин Джиллетт. Тарасов вёл себя странно: он избегал смотреть в глаза и, разговаривая с ней, испытывал явный дискомфорт. Она подумала, не скрывает ли он чего; следующим надо будет поджарить его. Но сейчас у Дэвида Дженьюари высший приоритет. Она отпустила Тарасова.
Дженьюари оказался тем самым кряжистым мужчиной, которого Сьюзан видела выходящим из лаборатории Сингха ранее. Согласно записям Сингха, ему было сорок четыре года; у него были гипертироидные выпученные глаза, из-за которых он был похож на Петера Лорре.
– Присаживайтесь, мистер Дженьюари, – сказала Сьюзан. Она заранее решила не называть его «доктор» – никогда не поднимай допрашиваемого выше уровня допрашивающего. – Я лишь хотела завершить разговор, который вы имели с профессором Сингхом. Как я понимаю, вы сказали ему, что связаны со своей женой.
На мгновение его большие глаза стали ещё больше.
– С Энни, да.
– Это очень удобно, – отметила Сьюзан нейтральным тоном.
Дженьюари любезно улыбнулся.
– Не знаю, насколько это удобно, но я бы не хотел оказаться связанным ни с кем другим.
– Хорошо, – сказала Сьюзан, пытаясь изобразить обезоруживающую улыбку на собственном лице. – Полагаю, именно этого ищет каждая женщина в мужчине, если верить журналам. Вы уже никогда не сможете сказать ей «Я не умею читать мысли», когда она ожидает, что вы сделаете нечто, о чём она вам напрямую не сказала, верно?
Его улыбка стала немного напряжённой.
– Думаю, да. Это всё ещё кажется таким… фантастическим . – Он слегка развёл руками. – Должен вам сказать, очень забавно видеть себя таким, каким меня видит она.
– Забавно?
– Ну, знаете, вспоминать события с её точки зрения, когда она видит меня, а не я вижу её.
Несмотря на её подозрения, Сьюзан это заинтриговало.
– Насколько близки эти воспоминания? Я имею в виду, видите ли вы практически трёхмерную сцену, в которой перемещаетесь со своей точки зрения на её и обратно? Они настолько хорошо синхронизуются?
– Это, конечно, зависит от конкретных воспоминаний. Какие-то более детальны, чем другие – а некоторые детализованные у меня, но смутные у неё, и наоборот. – Он позволил себе снисходительную улыбочку. – Она не любит хоккей даже и близко так, как люблю его я; она едва может вспомнить, что за команды играют, не говоря уж о подробностях игры.
– Хорошо, – сказала Сьюзан. – Теперь позвольте мне задать вам вопрос.
– Пожалуйста.
– Как зовут любовника Энн?
– У неё нет любовника, – ответил Дженьюари, явно уязвлённый. – Кроме меня.
– Да? – сказала Сьюзан. – Подумайте о событиях прошлого месяца – октября. Она отвезла вас в «Рейган», и вы полетели – куда же? Ах, да. В Денвер, на конференцию по технологиям дефибрилляции, верно? – Гугл нашёл его имя в списке участников. – Вы устроились для долгого перелёта и, возможно, посмотрели какой-нибудь фильм.
– Да. На лэптопе.
– Но продолжите вспоминать тот день с её точки зрения, – сказала Сьюзан. – Что делала она после того, как отвезла вас в аэропорт?
– Жена всегда отвозит меня в аэропорт; я часто езжу на конференции. И за этот день я не помню ничего необычного – точнее, она не помнит.
– Нет? Восемнадцатое октября. Необычно холодный и ветреный день. И вы уехали на целую неделю.
– Я не…
– Вы помните? – спросила Сьюзан. – Помните этот день?
– Ничего в голову не приходит.
– Хорошо, я вам скажу. Остановите меня, когда мои слова начнут звучать знакомо. Она уехала из «Рейгана» в «Даллес» [44] , оставила там машину на длительной парковке. Потом села на шаттл до терминала и там встретилась с человеком по имени Уильям Кордт – хотя она звала его Вилли.
– Тогда вы никак не можете об этом знать. Моя жена – совершенно обычная женщина; у вас нет причин за ней следить.
– Это так, – согласилась Сьюзан. – Мы за ней не следили. Мы следили за Уильямом Кордтом. Это Вашингтон, в конце концов. Мы следим за массой народу – особенно за теми, кто поддерживает незаконные связи с иностранными производителями военной техники, как мистер Кордт. Когда он уезжает из страны, мы знаем – и он уехал, вместе с вашей женой, в Швейцарию на горнолыжный курорт.
44
Второй, более крупный столичный аэропорт.
– Чушь собачья, – сказал он. – Энни никогда не путалась ни с каким торговцем оружием или кем-то таким.
– В это я готова поверить, – сказала Сьюзан. – То есть, я верю, что она не знала, кто он такой, и поэтому не имела об этом воспоминаний. Но вы-то наверняка должны помнить это событие с её точки зрения. Поездка в Швейцарию. Отель, в котором они остановились, «Энглишер Хоф». Вечера, которые они провели вместе.
Дженьюари прищурил глаза, словно пытаясь разглядеть что-то мелкое. И потом резко коротко вздохнул.