Золотое руно (сборник)
Шрифт:
– Ох… О… Боже… – Он обмяк в своём кресле. – Я… я и понятия не имел… Мы… она… я…
Затем он посмотрел на неё, и его лицо исказилось яростью.
– Это было жестоко, – сказал он. – Заставить меня это увидеть. Заставить меня узнать об этом.
– Это было бы жестоко, мистер Дженьюари, если бы это произошло на самом деле. Но этого не было. Нет никакого Уильяма Кордта. Ваша жена не покидала Соединённых Штатов в течение последних трёх лет; я проверила её паспорт.
Глаза Дженьюари стали круглыми.
– Вы… сука!
– А вы арестованы.
– За что?
– За шпионаж. Шпионить за президентом – серьёзное преступление.
– Президентом? – переспросил Дженьюари.
– Хватит играть в игры, – сказала Сьюзан. – Да, за президентом. – Она поднялась. – Вытяните руки.
– Зачем? – спросил Дженьюари.
– Чтобы я надела на них наручники.
– Я требую встречи с адвокатом.
– О, вы с ним встретитесь. Прежде чем это всё закончится, вы увидите больше адвокатов, чем сможете сосчитать. Но сейчас вы не только имеете право хранить молчание, вы обязаны это делать. Шпионить за президентом – это уже достаточно плохо. Но разглашать полученную при этом информацию – это… в общем, я рада, что мы так и не закрыли тюрьму Гуантанамо.
– Стойте! – сказал Дженьюари, когда Сьюзан подошла к нему. – Вы ошибаетесь! Всё не так!
Сьюзан защёлкнула наручники у него на запястьях.
– Скажете это судье.
– Нет, нет. Выслушайте меня! Вы ошибаетесь. Я не связан с президентом, честно. Боже, мне и в голову не приходило, что кто-то может оказаться связанным с ним – он ведь был без сознания, когда всё это случилось; он был под общим наркозом.
– Тогда почему вы лгали о том, что связаны с вашей женой?
Он помедлил. Сьюзан положило ладонь ему на спину и подтолкнула его к двери.
– Ну хорошо! – сказал он. – Хорошо. Я скажу вам правду. Я не связан с президентом Джеррисоном. Я связан с Марком Гриффином.
– Главврачом? – спросила она. – И зачем было об этом врать? – Они стояли перед закрытой дверью кабинета Сингха; его кожаная куртка висела на вбитом в дверь крюке.
– Потому что я председатель здешней ассоциации сотрудников, а он - главное должностное лицо больницы и мой оппонент. У нас сейчас идёт согласование условий контрактов, и, в общем, у меня было бы преимущество, но только если бы он не знал, что я его читаю. Я решил, что будет легко изобразить, что я связан со своей женой, ведь у нас и без того столько общих воспоминаний.
– Докажите, – сказала Сьюзан. – Докажите, что вы связаны с Гриффином. Когда я с ним впервые встретилась?
– Когда сегодня утром вы привезли президента. Он был по правую сторону каталки, вы по левую. У вас жакет был вымазан кровью.
– Кто был позади меня?
– Личный врач президента. Гриффин её поприветствовал, хотя обращался к ней по воинскому званию – капитан Сноу.
– А что он сказал об Эрике Редекопе?
– В тот момент ничего.
– А позднее? Как он его назвал, когда мы были в смотровой галерее?
– Он сказал, что Редекоп – доктор… в общем, я не знаю, что это значит, но он сказал «доктор чистейшей воды».
– Ч-чёрт, – сказала Сьюзан.
– Мне очень жаль, – сказал Дженьюари. – Правда, очень жаль. Я… мне такая возможность сама упала в руки, вы понимаете? Я не знал, что мне делать.
– Правило номер один, хитрозадый вы наш: никогда не врите Секретной Службе. – Она расстегнула наручники. – Убирайтесь.
– То есть, я могу идти домой?
– Нет, не можете. Пока я не разблокирую здание. Но исчезните с моих глаз.
– Есть, мэм, – сказал он и шмыгнул за дверь.
Сьюзан была вне себя, когда возвращалась в лабораторию Сингха. Канадец сидел за своим компьютером; в этот раз с ним был Дэррил Хадкинс. Он разглядывал разложенную на столе карту города.
– Есть успехи в поиске женщины, которая от нас ушла? – спросила она.
– Пока нет, – ответил Дэррил, поднимая голову от карты. – Проблема в том, что у старушки, похоже, катаракта. Она сейчас где-то – но я не могу различить, где именно; визуальные впечатления сегодняшнего дня у неё очень смутные. Вокруг шумно – это ей не нравится – но я по-прежнему не знаю, где она. Она просто не уделяет окружающему особого внимания.
– Она на улице или в помещении?
– В помещении. Но это не музей, не галерея, не магазин. Она, похоже, бродит без всякой цели – она и так-то была обеспокоена инфарктом сына, а тут кто-то ей сказал, что стреляли в президента, а потом про Белый Дом. Когда я думаю про сегодняшний день, единственное её воспоминание, что ко мне приходит, о том, как она волнуется о… в общем, обо всём сразу.
– Вот чёрт, – сказала Сьюзан. – Ладно, продолжай.
Она подошла к доске и внесла в таблицу информацию о том, что Дэвид Дженьюари читает Марка Гриффина.
– Агент Доусон? – позвал Сингх.
Она резко обернулась.
– Что?
Сингха резкость её тона застала врасплох. Сьюзан сделала глубокий вдох; она не зла на него, и она не должна вымещать на нём своё раздражение.
– Простите, Ранджип. Что у вас?
– Взгляните на это, пожалуйста, – он указал на монитор.
Сьюзан подошла и уставилась в экран, на котором был изображён сложный график. Странно было его видеть. В течение секунды или двух он казался просто бесформенной фигурой, некоторые точки которой помечены буквами и цифрами, но посмотрев на вот эту вот часть, она внезапно поняла, что она означает, а когда переместила взгляд сюда, то внезапно и эта часть стала осмысленной, а также вдруг все цифры внизу экрана также обрели для неё смысл. Она уже открыла было рот, чтобы спросить «Что это?», но на самом деле произнесла:
– Вы уверены?
– Совершенно, – ответил Сингх. – Это основано на данных диагностических файлов моей установки, и это единственная рабочая конфигурация.
– Двадцать один узел, не двадцать? – спросила Сьюзан.
– Именно. Воздействию подвергся двадцать один человек.
Дэррил Хадкинс подошёл и встал рядом, скрестив руки на груди.
– Мы с доктором Гриффином очень тщательно просматривали записи камер наблюдения. В сфере воздействия не могло быть людей, которых бы мы не заметили.