Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Да. Я ничего не понимаю, боюсь, но я… я попробую верить вам, — тихо сказал Дэвис.
— Хорошо, Ну, что там еще из преисподней? — С этими словами Томас, подняв облако пыли, вытащил черную кожаную папку. — И когда вы в последний раз открывали сейф, доктор?
— Семь лет назад, чтобы положить туда документы.
— Не думаю, что за такой срок, да еще в сейфе, она бы так покрылась пылью. Надо чем-нибудь ее про-тереть. — Томас удалился на кухню.
— Ничего не скажешь, прямо-таки вековая пыль, — приговаривал
— Я эту штуку в сейф не прятал! — заявил профессор.
— Разве я говорил такое? Смотрите.
Дэвис посмотрел на папку. Замки на ней, необычной, видимо, старинной формы, покрывал толстый слой окиси меди — время взяло свое. Посредине черного кожаного прямоугольника можно было различить полустершийся вензель из двух переплетенных готической формы букв «А».
— Так, все правильно, Элис Эдсон [4] . А что скрывает сия мрачная оболочка? — Томас стал открывать замки.
4
Alice Adson, (англ.).
— Элис? Кто вам это сказал? Я этой папки у старухи не видел ни разу, а ей лет сто, как минимум. Что-то у вас все становится просто. Скажите еще, что это подделка под старину и купил ее я.
— Хм, пожалуй, вы правы. Я начинаю мыслить линейно.
— Могу порадовать вас, Арчер. На память в отличие от нервов, я пока не жалуюсь. Так вот, в роду Эдсонов с инициалами «А.А.» не было никого — ни женщин, ни мужчин. Может, эту папочку приобрел по случаю мой отец вместе с картиной? Где-нибудь в Бельгии? — Профессор почти полностью пришел в себя.
— Ваш отец? — повторил машинально Томас. — А ведь это мысль.
— Идите к черту со своими мыслями и не трогайте моего отца. Это был честнейший человек, смею вас уверить. — Дэвис вдруг усмехнулся. — От переизбытка мыслей вы скоро будете повторять известный афоризм.
— Нет, доктор, в Сократы я не гожусь — непроходимо глуп. Слушайте, эти замки просто слиплись от старости. У вас найдется отвертка?
— Найдется. — Дэвис порылся в одном из ящиков стола. — Такая подойдет?
— Вполне.
Арчер взломал замки и извлек из папки сильно пожелтевший лист бумаги.
— А. Вот и само послание. Вам, случайно, не знаком этот почерк?
Профессор взял в руки листок, прочитал:
— «Жду тебя там же. А.А.» Это почерк старухи, Том. Да, но она же мертва вот уже семь лет!
— Семь лет, док. Я же говорил вам, что в этой игре участвуют и покойники, не так ли?
— «Там же» — это… это где? — тихо спросил Дэвис.
— А, вы не догадываетесь? Я думаю, вам это известно, — ответил Арчер, внимательно изучая листок с
непонятной записью.
— Известно? Хотите сказать,
— Точнее, в его библиотеке. И думается, ближе к ночи, — заметил Томас.
— Слушайте, вы! Не много ли кое-кто знает — шифр, содержимое сейфа? Мне это не нравится, Арчер.
— И мне не нравится многое, док. И вот почему: вы уверены, что это действительно почерк Элис Эдсон?
— Я мог бы вам ответить — «а чей же?», если бы не ее смерть.
— Итак, почерк ее. Потусторонние силы включились в игру… Вам не кажется, доктор, что это приглашение написано на слишком маленьком листочке?
— Возможно, Арчер. Смотрите, лист когда-то сложили поперек, вот след…
— Да. До того, как его положили в папку, он явно внутри лежал в конверте. И только потом он оказался внутри этого черного… контейнера со знакомыми вам инициалами.
— В данной ситуации эта папка выглядит весьма зловеще…
— А вы у нас человек нервный, — подхватил Томас. Очевидно, рассчитывали на больший психологический эффект…
— Может быть. Но и вы не тянете на помощника прокурора. Вас не взяли бы даже в констебли, заметил Дэвис.
— Весьма лестно слышать, доктор.
— Что делать, друг мой? Кто-то сам недавно выдвинул тезис о непроходимой глупости.
— Да, и в чем же она заключается?
— В том, что некий мудрец решил, что эта бумага адресована мне, и принялся за логические умонастроения, взяв за основу ложную предпосылку. Нет, эта записка предназначалась кому-то другому. — Профессор помахал листком. — Ее положили в папку давно, вот в чем дело. Так давно, что вам пришлось вскрывать замки отверткой. Что вы на это скажете, Арчер?
После небольшой паузы Томас сказал:
— Я идиот, док. Форменный идиот. Я пытаюсь под-гонять факты под схему.
— О, у вас есть схема? Наверное, она выглядит так; кто-то или, точнее, «хеллингтонский шутник», по вашему выражению, хочет вторично заманить меня в библиотеку. Он находит среди записок Эдсон эту, наиболее подходящую по смыслу…
— Слушайте, а где хранятся ее записи? — перебил Арчер.
— Я понял. Там же, хм… Библиотека является и фамильным архивом. Все ее бумаги я переплел и оставил на одной из полок. С помощью предметного указателя вы отыщете их за тридцать секунд.
— Кто-нибудь знает о существовании указателя?
— Да, Берт Норман. Возможно, я говорил об этом Говарду, он в курсе всего.
— Вот оно как! Это существенно меняет расстановку сил.
— Учтите, что О'Нэйл, в отличие от меня, очень дружен с Беннетом. А про длину языка Ральфа Беннета ходят легенды. Вот вам и расстановка сил. Лично я, однако, и мысли не допускаю, что кто-то из названных мною лиц причастен к происходящему. Ваш «шутник» — какой-то сумасшедший маньяк, а не ученый нашего университета.