Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Разве не на вилле «Эль Монте» во Флориде, мадам?
О'Нэйл чуть вздрогнул, но Арчер заметил это. Липтон сказала:
— Неплохо голова у вас варит, даже хорошо, сударь.
Беннет поморщился.
— Боже, какие вульгарные манеры!
— Я их подцепила у твоей Анабеллы, дорогой.
Беннет мгновенно стал лиловым.
— Мадам д'Аверти, — обратился Арчер, — сэр Роберт рассказал про эликсир и про саму…
— Нет. Про Евангелие он не сказал ни слова.
— Хм… В общем, сэр Роберт проигрывает вторично и теряет все. Все, кроме сына. Став просто Робертом Эдсоном, уже не имеющим отношения к Хеллингтону громким титулам, он пускает себе пулю в лоб.
— Нет. Сняв номер
— Но эффект тот же, мадам. Эндрю Эдсон попал в приют?
— Естественно. Утром горничная услышала захлебывающийся детский плач — Эндрю нашли у бездыханного тела отца и передали полиции. Ему было тогда девять лет. Дальнейшая история не представляет интереса — он попадает в один из детских приютов около Пер-Лашез, получает неплохое образование, если считать образованием то, что может дать приют. Затем Эндрю заканчивает с отличием лицей, поступает на медицинский факультет университета, где сразу же проявляются его незаурядные способности. К концу сороковых годов он с дипломом и блестящей характеристикой в кармане возвращается на родину.
— Тяжелое детство и вызвало у него изменения психики? — полуутвердительно спросил Арчер.
— А вы как думали? Он уже в четыре года начал осознавать свое кастовое превосходство. А среди грязных оборванцев приюта он, чужак, постоянно подвергаемый насмешкам и издевательствам, усвоил одно: «Я — пэр Англии, я ненавижу эту чернь, я буду хитер и беспощаден». Мильтона он мог читать взахлеб, тут вы правы, Томас. Сатана из «Потерянного рая» был его богом, и только его, об этом не должен был знать никто. Это было табу. Кроме меня, конечно.
— Откуда вам все известно? — невольно удивился Маккарен.
— Вы забыли мою фамилию [24] , — усмехнулась Липтон. — Считайте, что Эндрю сам мне все рассказал. Возвращаясь на острова через Бельгию, он остановился на пару дней в местечке Сен-Адер, сняв комнату в пансионе «Черная Эльза».
Дэвис и Арчер переглянулись.
— Да, мистер Дэвис, в нем самом. Вы ведь тоже любовались в свое время статуей из эбена, не правда ли? Мир тесен, дорогой, Говард. — Липтон обратилась к О'Нэйлу. — Разве могли вы предположить, что секретарь вашего тестя, мисс Чалмерс, — ближайшая подруга миссис Арчер? Впрочем, Томас и так бы раскрутил этот запутанный клубок.
24
Averti (Аверти) — по-французски значит "знающая".
— Что я и попытался сделать, скромно заметил Арчер.
— В пансионе Эндрю одолевают смутные воспоминания, он не может понять, где уже видел статую.
— Он подсознательно пытается соотнести ее со статуэткой, которую каждый день видел в замке. А где до 1936 года стоял подлинник? — спросил Арчер.
— Здесь, под родовым гербом, — Липтон показала на полку, заставленную старинными кубками. — В конце сороковых Хапигейм сбегает в Америку — «Интерпол» крепко сел ему на хвост. Кое-что Хапигейм, он же Фрэнк Харпи в скором будущем, в старинных вещах понимал — подлинник вместе с другим наиболее ценным антиквариатом он забрал с собой. Сейчас статуэтка украшает одну из спален виллы «Эль Монте», принадлежащей этому дряхлому субъекту. Впрочем, до старческого маразма ему еще далеко.
— Говард, ты поставлял информацию о моем состоянии этому Хапигейму? — ужаснулся Дэвис.
— Своему тестю, доктор, — поправила его Липтон. — Не так ли, мистер О’Нэйл?
Тот, глядя перед собой, молчал.
— Мистер О'Нэйл очень любит деньги, и ваши акции «Нозерна» приводят его в трепет, —
— Да. Хапигейм рассказывает легенду об эликсире своей подружке Эльзе, и она, всерьез ею увлекшись, принимается за дело. Эльза становится леди Элис Эдсон, втягивает в это дело своего отца и дочерей. «Сэр Роберт» был ей крайне необходим!
— Естественно, — поддержала его Липтон. — Настоящий сэр Роберт жил среди развалин, что были на этом месте, и его мало кто знал. Но все равно его исчезновение вызвало бы кривотолки. И Эльза решает поступить просто — отправиться с папочкой в путешествие по Европе, а потом, во избежание возможных недоразумений, поселиться не в самом Хеллингтоне, а вблизи его.
— В пансионе «Веселый месяц», леди, — глухо отозвался Норман — Я всегда советовал Джиму остерегаться ее.
— И правильно делали, Норман. Это была страшная женщина, — продолжила свой рассказ Липтон. — Но мир тесен, как я уже сказала. Именно в пансионе «Черная Эльза» Эндрю и познакомился с ней. Когда она пред-ставилась ему именем его покойной матери, он чуть не потерял сознание, так он говорил. Гром среди ясного неба!
Словно в подтверждение ее слов, ветви деревьев за-барабанили в окна с неистовой силой, раздался мощный раскат грома, блеснула молния.
Липтон продолжала:
— Эндрю назвал себя Хаббардом и последовал за «матушкой» в Англию, точнее, в Бултон. Он узнал, что она действительно является законной владелицей фамильных развалин… Я познакомилась с ним, когда он только открыл практику. Однажды я зашла к Эндрю по поводу пустячной болезни — это была наша первая встреча. На его столе я увидела черную кожаную папку старинной работы с инициалами «А.А.». Мы разговорились, я назвала ему свое настоящее имя… Вскоре мы стали близки… У нас были прекрасные и ровные отношения, но в последнее время Эндрю жутко нервничал, и мы расстались… Да, он имел воистину прирожденный талант медика и недюжинный ум, о нем вскоре стали говорить с уважением, и его клинике считается одной из самых престижных в городе.
— Черную папку с инициалами вместе с запиской, адресованной Хаббарду, вы положили в сейф за картиной, мадам. Элис Эдсон состояла с ним в тесной переписке, и просмотрев ее корреспонденцию, Хаббард нашел наиболее подходящее по смыслу послание, — утвердительно сказал Арчер.
Липтон отрицательно покачала головой.
— Но, Томас, листок был очень ветхий, а замки вы взламывали лично! — возразил Дэвис.
— Доктор, неужели трудно медику, прекрасно знающему химию, «состарить» листок бумаги и окислить щелочью медные замки? Это я понял почти сразу, а когда вы сказали, что из тома с бумагами Элис Эдсон ни один лист не исчез, мои подозрения насчет Хаббарда окончательно окрепли, — сказал Арчер. — И уважаемая миссис Липтон, получившая шифр вашего сейфа из того источника, что и я, осуществляет подмену накануне вашего возвращения из клиники. Одновременно она отыскивает в вашем столе визитную карточку Шрайдера и обводит его имя в траурную рамку. Когда же вы вернулись из клиники, мадам с тревогой сообщает о вымышленном, естественно, звонке «братьев». Помните, я говорил вам, что преступник вхож в ваше жилище, как к себе домой, знает все тайники и хорошо изучил ваши привычки. Так кто, кроме миссис Липтон, мог обнаружить ваш сейф, скажите? Кто, кроме мадам, мог подписать бессмысленный рисунок на холсте словом «Библиотека» и указать год? Кто слегка повернул картину, дабы привлечь ваше внимание?