Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Плохо. Мне кажется… Ho почему, так навязчиво?
— Да что именно, Томас! Говорите нормально! — потребовал профессор.
— Разве вы не видите, что нам буквально навязывают неизвестные нам правила неясной игры?
— Вижу. Но мы выбираем свои правила.
— И все же… Да. Мы словно играем роли по какому-то сценарию. Добровольно, но не отклоняясь от него. Хотим выйти, а забираемся в чрево замка. Бьюсь об заклад, сейчас что-то произойдет.
— Но почему, черт возьми. — Дэвис зачем-то обернулся.
— Да
— Нормана.
— Да, Нормана. Домик Нормана видно только из библиотеки! — выпалил Арчер.
— Я сам об, том сказал, — возразил профессор и остановился.
— Heт, есть и другая причина, — настаивал Арчер. — из одного помещения замка, кроме библиотеки, его не видно.
— Откуда… Кто это вам сказал? — спросил изумленно Дэвис.
— Но ведь это правда? — упорствовал Арчер.
— Да правда, — ответил Дэвис подумав секунду-другую.
— Я так и знал, — с отчаянием в голосе подытожил Арчер.
— Что вы знали, прах вас побери! — закричал Дэвис. — Вы, Умник! Говорите по-человечески… — Профессор неожиданно сник. — Мне страшно, Том.
— И мне, доктор, — прижимая карабин к груди, ответил Арчер. — Слушайте. Домик Нормана видно только из библиотеки потому…
— Что мы туда идем? По этому… сценарию?
— Да. Но не только. Домик видно из библиотеки потому что там что-то искала леди Элис Эдсон перед смертью.
— Боже!
— Успокойтесь, док. Я неправильно выразился. По неизвестным нам причинам нас упорно толкают именно в это место. Но кто? Кто затеял эту адскую комедию?
— Черт с ним, Том, — ответил профессор, приходя в себя. — Лучше скажите, куда теперь идти.
— Туда. Неизвестность все равно нас туда загонит.
— Да вы просто рехнулись! — закричал Дэвис и добавил: — Тогда входи первым, Умник. Вот эта дверь. Он показал стволом на две массивные створки красного дерева.
Дверь неожиданно легко открылась, Арчер спокойно вошел внутрь. Библиотека представляла собой обширную пятиугольную залу зеленоватого цвета, в которой только на одной из пяти сторон чернели два небольших окна. Все остальное пространство занимали книги. Их было огромное количество. Стеллажи с ними веером уходили в глубину. Ближе к окнам стоял массивный стол, кресла. Каждому из стеллажей была приставлена стремянка.
— В этой непонятной истории есть, пожалуй, наиболее неясный момент, — сказал Арчер, изучая черное пятно на столешнице. — Кто режиссер? Кому все это нужно! Судя по вашему рассказу, все известные мне претенденты — покойники.
— Покойники… — согласился Дэвис. — Слушайте, Том мне как-то не по себе. Того, кого вы назвали, режиссером, просто нс может быть на этом свете.
— Я не шучу, — возразил Томас. — Вы меня неправильно поняли. — Он, казалось, что-то искал, обходя один отсек книгохранилища за другим. Вдруг Томас воскликнул радостно: —
Дэвис кивнул:
— Да, в этой комнате пользоваться огнем запрещено: слишком много ценных и редких рукописей. Но я вас не понимаю.
— Скоро погаснет свет, доктор.
— Да зачем же, Томас?
— Не знаю. Я его лучше выключу сам, вы немного нервничаете. — Арчер шагнул к выключателю, расположенному слева от входной двери. Но он не успел поднести к нему руку, как большая хрустальная люстра в центре залы и неоновые трубки вдоль стеллажей погасли.
— Огонь, Арчер! — раздался голос профессора. — Горит! Огонь! Горит дом Берта Нормана.
— Я подозревал подобное, доктор, — спокойно сказал Томас.
— СКАЖИТЕ СПАСИБО, док, что я еще не отказался от никотина. То, что вредно лишь мне, полезно нам обоим. Ну и костер! Не думал, что в этом имении есть деревянные постройки, — заметил Томас.
— А их и нет в Хеллингтоне, кроме пустых конюшен с другой стороны здания.
— Ага! Еще сюрприз — камень вместо дерева. Безупречная логика пьесы.
— Логика? Если нас хотят убить, то зачем это дикое нагромождение непонятных явлений!
— Однако выходить из комнаты вы почему-то не спешите.
— Так же, как и вы, Том. Мне вовсе не светит перспектива быть придушенным в коридоре.
— Да, вы правы — света наверняка нет во всем здании… Логика наоборот? — размышлял Арчер вслух. — Точно, антилогика. Слушайте, а этот отрывок из летописи про двух блудных братьев — прекрасный образчик такого мышления. Да-да, здесь налицо прямая связь.
— Девятый, — сказал Дэвис, высыпая из гильзы порох в кучку. — Крепко засажены, черт бы их побрал.
— Кто?
— Не кто, а что, господин Декарт. Пули. Пули в патронах. Да, и какая же связь? — спросил профессор, потирая руки, — извлечение пороха из винтовочных патронов в темноте было делом нелегким.
— А такая. Этот… брат Симон был посажен под замок. А поутру лежит — черт возьми, опять поутру! — мертвый на паперти без признаков насильственной смерти. И нет проблем — выпустил дьявол, и точка. Кстати, паперть и постель можно логически объединить — и там и здесь человек умирает естественной смертью.
— Десятый. Точнее, которая выглядит как естественная, — поправил Дэвис.
— Да, возможно. А Уильяма охраняли лучники, и никакой дьявол не спас его от костра. Вот уж где надо искать лукавого… Медленный огонь. Мрак и огонь. Прямо и переносно. Тогда и сейчас.
— Двенадцатый. И семь лет назад, Томас. Старуха перед смертью не только делала записи, но и жгла что-то — на этом самом столе лежала горстка пепла.
— Пепел и огонь. Мрак и огонь. А может быть… нет. Но разгадка рядом, помяните мое слово, док.