Золотой Будда
Шрифт:
— Нам передали, что защитные системы гавани проходят проверку каждый день ровно в полночь. В это время нам желательно уже быть в открытом море.
— А почему мы не можем подождать и все провернуть после полуночи, когда город будет спать мертвым сном? — спросил член сухопутной команды. — В десять вечера кое-кто из местных еще будет бродить по улицам в поисках приключений.
— Потому что вы вызовете гораздо меньше подозрений, если не будете рыскать по улицам после полуночи, — ответила Линда. — К тому же оставшиеся восемь стражников обычно проводят время в городе в каком-нибудь баре, развлекаясь до восхода солнца.
— Ты точно в этом уверена? — спросил Сенг.
Линда кивнула в ответ.
— Наши агенты наблюдали по часам за их передвижениями в течение двух недель.
— Если не сработает закон подлости, все, включая освобождение пленников и бегство с ними, пройдет без сучка и задоринки, — произнес Кабрильо. — Самое интересное начнется, когда мы все окажемся на борту и попытаемся выйти из гавани. В то мгновение, когда защитники залива увидят, как мы снимаемся с якоря и направляемся через пролив в открытое море, они непременно сообразят, что что-то здесь нечисто. И вот тут-то нам мало не покажется. Мы точно попадем в самое пекло.
Линда взглянула на Кабрильо.
— У нас достаточно оружия, чтобы заставить их замолчать.
— Верно, — согласился Кабрильо. — Но мы не сможем ударить первыми. Если они атакуют «Орегон», то нам не останется ничего другого, кроме как защищаться.
— Ни для кого из нас не секрет, — произнес Сенг, — кого именно мы вытаскиваем из тюрьмы. Это кто-то очень важный, иначе бы мы не стали заключать контракт на эту работу.
Кабрильо взглянул на него.
— Мы хотели сохранить это в тайне, пока не доберемся сюда. Они — кубинские врачи, журналисты и бизнесмены, которые были в оппозиции правительству Кастро, все уважаемые люди, мужчины и женщины. Кастро знает, что на свободе они представляют для него определенную опасность. Если они доберутся до кубинского поселения в Майами, они смогут использовать его в качестве базы для организации революционного движения.
— Значит, это выгодный контракт?
— Десять миллионов долларов, если мы доставим их в целости и сохранности на территорию Соединенных Штатов.
Сенг и другие, стоящие вокруг голографического изображения, довольно улыбнулись.
— Это будет приятной скромной добавочкой в наши копилки, — сказал он за всех.
— Делай добро за хорошее вознаграждение, — Кабрильо широко усмехнулся. — Это наш девиз.
Ровно в 20.30 Сенг с маленьким отрядом подошел к берегу на подлодке «Номад-1000», два моряка остались на борту для охраны. Подводная лодка больше напоминала какую-нибудь фешенебельную яхту, чем военную субмарину. На поверхности она развивала высокую скорость благодаря мощному дизельному двигателю, а под водой использовала аккумуляторные батареи. Со скоростью в двенадцать узлов она могла погружаться на глубину до тысячи футов. Внутри с комфортом могли разместиться двенадцать человек, но сегодня ей предстояло взять на борт в три раза больше, чтобы доставить всех за один заход.
Заслонки в гидроотсек закрылись. Лебедка стала медленно опускать подлодку в центр «Лунной заводи». Оператор заглянул в комнату управления и получил дальнейшие указания от Кабрильо. Затем, очень медленно, большой агрегат спустили в черную воду. Как только он достиг цели, ныряльщики отцепили тросы и отплыли на безопасное расстояние.
— Проверка связи, — произнес Сенг. — Как слышите?
— Как будто мы с вами находимся в одной комнате, — заверила его Линда.
— Впереди все чисто?
— Никакого движения, только три рыбацкие лодки направляются к проливу. На глубине в тридцать футов они вряд ли смогут вас задеть веслами или винтом.
— Держи наготове чашечку кофе, — сказал Сенг.
— Счастливо отдохнуть, — бросил на прощание Кабрильо.
— Тебе легко говорить, — отмахнулся Сенг.
Несколькими мгновениями позже огни «Номада» сверкнули, и лодка погрузилась в черные воды гавани.
Пилоты субмарины полностью доверялись центральной управляющей системе, которая направила лодку на нужный курс к докам, расположенным в той части города, где и должна была завершиться их миссия. С помощью детекторов и системы лазерных мониторов им удалось беспрепятственно проскользнуть между бортами двух сухогрузов и продолжить свой путь, оставаясь невидимыми для береговой охраны. Один раз они всплыли на поверхность и, никем не замеченные, воспользовались приборами ночного видения, чтобы просканировать окружающую местность и точно определить местоположение субмарины.
— Наша цель прямо над нами, — доложил старший лоцман.
В этот раз ни оборудование, ни тяжелые боеприпасы не осложняли экспедицию. Каждый имел при себе легкий автомат, и отряд производил впечатление небольшой военной группы, которая, в свою очередь, не вызывала никакого интереса у редких обывателей, попадавшихся ей на пути. Единственное, что в данный момент вызывало у них беспокойство, это насколько опрятно и презентабельно выглядит их форма. Все члены отряда ранее состояли в различных частях вооруженных сил. Они все привыкли беспрекословно выполнять приказы, даже если их выполнение могло стоить жизни. Сенг сам служил в свое время на подлодке, и ни разу еще в его отряде не случалось потерь.
Не успел еще «Номад» встать на якорь у нужного дока, как Сенг в сопровождении своих людей покинул субмарину и устремился по узенькой лестнице к маленькому домику, в котором хранился рабочий инвентарь. Дверь тихо и быстро взломали, и Сенг, мельком убедившись, что никто не видит их маневра, подал своим людям знак следовать за ним.
Огни кранов и кораблей, ожидающих разгрузки, освещали док, как дневной свет, но, к счастью, выход был прямо напротив, и отряд, скрытый тенью, благополучно выбрался из помещения. Затем, разбив людей по парам, Сенг проводил колонну к выходу из дока, обогнув пакгауз.
Часы показывали 21.36. У них было ровно двадцать четыре минуты, чтобы добраться до внешних ворот тюрьмы. Через девять минут обнаружился и грузовик, припаркованный прямо за доками напротив освещенного пакгауза. Сенг сообразил, что этот фургон был сделан на заводе Форда примерно в 1951 году, хотя выглядел он так, будто проехал около двух миллионов километров по плохом дорогам и теперь нуждается в заслуженном отдыхе. На борту с трудом можно было разобрать надпись, сделанную когда-то красными буквами на испанском. Она гласила: «Продукты от Гонсалеса». Догадаться о присутствии водителя можно было лишь по мерцающему огоньку его сигареты.