Золотой череп судьбы
Шрифт:
Рагна удивленно-растерянными глазами изумленно смотрела на мощную шею Свена. От этого взгляда парень непроизвольно сгреб две подвески на кожаном шнурке в крепкую ладонь.
– Откуда у тебя этот крест? – надтреснутым голосом спросила женщина и вытянула вперед дрожащий палец.
– Не знаю, – немного смущенно ответил Свен, – я сколько себя помню, столько он у меня и есть. Наверное, отец подарил на моё рождение. Никогда не спрашивал. А…что?
Рагна поднялась с табурета, но ноги, став мягкими, подкосились, перед глазами поплыл туман, и женщина стала медленно стекать на пол. Свен, вскочив со своего места, одним прыжком оказался рядом с женщиной и, подхватив ее на руки, не дал упасть. Он положил её на длинную лавку, стоявшую под окном, и слегка похлопал женщину
– Сынок, – тихо, одними губами, прошептала женщина.
– Нет, нет, нет, только ни это, – растерянно пробубнил он себе под нос, подумав, что женщина тронулась умом, и потом громко добавил, – я Свен. Ты Рагна, тётка Эльды. А Эльду мать увезла на кудыкину гору. Вспомнила?
Рагна глупо улыбалась, при этом растерянно хлопая глазами, но выглядела она совершенно счастливой.
– Да. Увезла от меня подальше, – выделяя каждое слово, объяснял Свен. – Потому что она дочь Франмара. Только я…
Он не успел договорить, Рагна медленно поднимая туловище со скамьи, скривив рот от боли в спине, перебила его:
– Не сын воеводы.
Свен устремил на женщину удивленно-пристальный взгляд. Он обжигал её, пронзал насквозь, до самой души и даже глубже. В его наглых, вдруг потемневших, глазах повис немой, щекотливый вопрос. Потом парень сел на табурет, сложенные в замок руки положил на колени и, громко вздохнув, устало уронил голову на грудь.
– Это произошло…, – начала Рагна свою исповедь.
И перед её глазами вновь встали события тех злополучных дней двадцатилетней давности. Она поведала Свену и о предсказании ведуна из дремучего леса, и о решении мужа, подстрекаемого своей матерью, и о том, как она, желая спасти младенца, бежала на Ладогу к подруге Инге и подбросила мальчика во двор к ярлу Франмару.
– Только я никак не возьму в голову, почему никто и никогда не усомнился в том, что ты подкидыш. Даже разговоров таких не было.
Какие чувства испытывал Свен? Его голова лопалась от полученной за одни сутки информации. Он был благодарен семье Франмара, принявшей его как родного сына. Он не винил Тору, обманувшую его, понимая ее нежелание рассказать ему правду. Его отношение к этой женщине, Рагне, вдруг оказавшейся его родной матерью, во время её рассказа постоянно менялось, причем так же стремительно, как направление осеннего ветра на Ладоге. Сначала он ненавидел Рагну, потом он стал ее оправдывать, и наконец, он смотрел на неё, как на жертву обстоятельств. И это вызывало у него сочувствие.
Неизменно же было только отношение к отцу, нет, никакой он ему не отец, этот Лэйф Везучий. Вот кто не заслуживал никакого снисхождения! Вот кто должен понести наказание. За страдания Рагны, за его расставание с Эльдой, за то, что он, Свен, никогда не обретёт покоя, пока не свершится правосудие.
Он возвращался домой с целой гаммой противоречивых чувств, бурлящих в нём, как чародейное варево в магическом котле ведуньи. Он не знал, как ему поступить: немедленно отправиться на юг в поисках Эльды или на север, осуществить свою месть. Но произошло непредвиденное событие, которое не просто изменило, а разрушило всё его планы и повернуло его жизнь в новое русло…
ххх
… Воевода Франмар находился в приподнятом настроении. В последнее время это были редкие моменты, когда он был в хорошем расположении духа. По ночам давали о себе знать старые раны, и он больше не чувствовал в себе былой силы. Порой ему казалось, что он ощущает какой-то особый запах старости и тления. И с каждым днём это становилось всё сильнее и тягостнее.
Франмар не беспокоился о старших сыновьях. Оба уже женаты, ребятишками обзавелись. Клан Франмарсонов укрепился через эти браки. Воевода уже несколько дней думал за северные земли от Старой Ладоги. Херсир Лэйф, конечно, спокойный, проблем никогда не делал, уклад 86 платил вовремя. Однако стар уже. Не сегодня завтра помереть может. Сынов у него нету. А зятья?! Возьмут власть в свои руки, и одному Одину известно, как они поведут себя по отношению к Альдейгьюборгу. И решил старый Франмар укрепить власть через еще один нужный ему брак. У Лэйфа дочь на выданье, можно и нужно было этим и воспользоваться. Но вот только Свен! Упрям же и своеволен. Но Франмар очень хорошо знал сына. Знал, что тот чрезвычайно горд и тщеславен. Знал, что только лестью можно его умаслить. Приказ жениться приведет к ярости, а вот лесть подействует, как бальзам. Лесть и посул 87 богатства.
86
Дань.
87
Обещание.
– Миронег сказал, что ты искал меня, отец, – заходя в дом, сказал Свен.
– Не то чтобы искал, – ответил приятным медовым голосом Франмар, склонив голову вниз и несколько набок. – Думу тут думал. Ты полон кипучей энергии, стремишься к славе, к почестям.
Свен, не понимая, к чему клонит отец, смотрел на него исподлобья, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
– Я к тому, что такого воина охотно примет в свою дружину не только Новгородский воевода, но и Великий князь Киевский.
Парень при упоминании Ингвара выпрямил спину, вскидывая голову, и резко опустил руки по бокам. Он крепче стиснул зубы и задержал дыхание, чтобы губы не разъехались в счастливой улыбке. Но от взора старого воеводы не ускользнул азартный, честолюбивый блеск в глазах сына.
– Наш род в родстве с родом Годослава 88 . Дед мой брательником ему был. Так что ты права имеешь на положение рядом с Великим Княже. Лучшим подтверждением будет твоё умение владеть оружием, сила, ловкость и ум. А понеже 89 бабы считают тебя ещё и раскрасавцем, то уж точно кто-то из жен или наложниц княжеских словцо за тебя замолвит, – вставил Франмар с усмешкой. – Приметит князь, считай, ты в яблочко попал, не целясь. Будет тебе и слава, и почет, и богатство.
88
Отец Рюрика.
89
Поскольку
Свен был уже готов рассыпаться в благодарностях, но следующие слова отца стали для него как ушат ледяной воды на разгоряченное после бани тело.
– Только перед отъездом обручишься с младшей дочерью херсира Лэйфа.
При этом имени Свен почувствовал холод под сердцем, голова его стала невесомой, и горница медленно поплыла перед глазами.
– Я… Нет… Ни за что! – отчаянно выкрикнул молодой отрок. – Молод я еще! Ранние браки не в обыкновении у нас, по что я должен? Потом у меня Эльда, я слово дал, – повышая голос, он уже срывался на фальцет.
– Не кипятись, – спокойно говорил Франмар. – Кто говорит о браке? Я сказал об обручении, а брак отложим. Время отсрочки определим при сговоре. Дескать, невеста молода, да и жених отправляется в важное путешествие. А там видно будет, что и как. Всякое случится может – захворает молодуха и помрет или разбой какой. А Эльду еще сыскать надобно.
У Свена отлегло от сердца, но он терялся в догадках, зачем отцу понадобилось это скоморошество. Словно прочтя его мысли, воевода объяснил:
– Нет веры у меня Лэйфу, вернее, его зятьям. А так, после обручения твоего они в родне с нами будут, в спину нож не воткнут. Понимать надо!