Золотой дождь
Шрифт:
– Вообще-то сейчас двое моих служащих ушли, чтобы открыть собственные фирмы. Так что у меня есть два свободных кабинета.
– Я говорил тебе, Руди, что все устроится, – радуется Принс.
– Но дело в том, что это не обычная, оплачиваемая должность, – продолжает Брюзер, потеплев и принимая идею Принса. – Нет, сэр. Я не так работаю. Мои сотрудники сами себя содержат, они ищут и сами себе выбивают гонорары.
Я слишком потрясен, чтобы отвечать. Мы с Принсом не обсуждали проблему моего трудоустройства, и мне его помощь в этом деле не нужна. Я совсем не хочу, чтобы Брюзер
– А как это все выглядит на практике?
– Очень просто. И этот способ действует, во всяком случае, в том, что касается меня. У меня есть кучка партнеров и десятки служащих. Единственно эффективная система – та, при которой служащий должен обеспечить фирме достаточно гонораров, чтобы общая их сумма покрывала расходы по их жалованью. Вы сможете так?
– Я могу попытаться. – Я пожимаю плечами совершенно без всякой уверенности.
– Ну конечно, ты можешь справиться, – обнадеживает Принс.
– Вам причитается тысяча долларов в месяц и треть всех гонораров, которые вы обеспечиваете фирме. Но эта треть идет в погашение аванса. Вторая поступает в фонд фирмы, из нее оплачиваются аренда помещения, жалованье секретарям и прочие подобные расходы. Третья треть идет мне. Если вы не погашаете аванса ежемесячно, вы мне остаетесь должны и разницу. Я веду этому учет и подбиваю бабки, когда вам удается сорвать большой куш. Понимаете?
Я несколько секунд размышляю над этой дикой системой.
Единственное, что может быть хуже безработицы, так это работа, при которой вы не зарабатываете, а теряете деньги, а ваши долги увеличиваются с каждым месяцем. В голову мне приходят некоторые весьма острые вопросы, на которые Брюзер не смог бы ответить, и я уже открываю рот, когда вмешивается Принс:
– По-моему, все справедливо. Чертовски выгодная сделка. – Он опять хлопает меня по колену. – Ты сможешь очень неплохо зарабатывать.
– Я только так и веду свои дела, – повторяет Брюзер уже второй или третий раз.
– А сколько в месяц зарабатывают ваши служащие? – спрашиваю я, не надеясь на честный ответ.
Длинные морщины на лбу Брюзера, кажется, сливаются в одну глубокую борозду. Он глубоко задумывается.
– Бывает по-всякому. Зависит от того, как человек подсуетится. В прошлом году один из моих парней отхватил почти восемьдесят, другой двадцать тысяч.
– А ты сам сделал триста, – добродушно смеется Принс.
– Я к этому и стремился.
Брюзер внимательно за мной наблюдает. Он предложил мне единственно возможную для меня сейчас работу в городе Мемфисе и, по-видимому, подозревает, что мне не слишком хочется за нее браться.
– Когда я смогу начать? – спрашиваю я, неуклюже разыгрывая непреодолимую готовность.
– Прямо сейчас.
– Но у меня еще экзамен…
– Об этом не беспокойтесь. Вы уже сегодня можете приступить к выколачиванию гонораров. Я покажу, как это делается.
– Ты многому здесь научишься, – вновь вмешивается Принс, вне себя от чувства удовлетворенности своим поступком.
– Сегодня я плачу вам тысячу баксов, – говорит Брюзер, как щедрый денежный магнат. – Это для начала. Я покажу вам рабочее место, куда-нибудь воткну.
– Здорово, – отвечаю я, улыбаясь через силу. В данный момент ничего другого мне не остается, как принять предложение. Мне бы здесь вообще не следовало быть, но я напуган и нуждаюсь в помощи. Мы пока и словом не обмолвились, сколько я буду должен Брюзеру за услуги адвоката. Он не относится к числу добросердечных дядюшек, которые могут время от времени оказывать безвозмездную помощь беднякам.
Мне немного нездоровится, может быть, от недосыпа, может, сказывается шок от встречи с полицейскими. А возможно, так повлияло сидение в этом кабинете, вид плавающих акул и то, что на меня наседают два самых отъявленных мошенника в городе.
Не так давно я был способным, румяным третьекурсником юридического колледжа с перспективной работой в настоящей фирме, стремящимся поскорее овладеть профессией, много трудиться, активно работать в местной ассоциации адвокатов, начать делать карьеру, заниматься всем тем, чем будут заниматься мои друзья. А теперь я сижу здесь настолько уязвимый и слабый, что согласен продать себя с потрохами за какую-то призрачную тысячу долларов в месяц.
Брюзер отвлекается, чтобы ответить на срочный телефонный звонок, возможно, какой-нибудь стриптизерки, попавшей в тюрьму и умоляющей помочь, и мы встаем. Он шепчет поверх трубки, чтобы я опять пришел во второй половине дня.
Принс так гордится своим успехом по моему трудоустройству, что вот-вот лопнет от самодовольства. Дело нешуточное – он спас меня от смертного приговора и нашел мне работу. Но, как ни стараюсь, я не могу развеселиться, пока Файрстоун, ловко изворачиваясь, преодолевая мощное уличное движение, мчит нас обратно в «Йогис».
Глава 15
Я решаю скрыться на время в подземельях юридического колледжа и провожу пару часов, слоняясь между стеллажами, просматривая папки с делами клиентов, чье доверие обманули страховые компании. Убиваю время, попросту говоря.
Потом сажусь в машину и медленно направляюсь в район аэропорта. Я приезжаю к Брюзеру в три тридцать. Окрестности кажутся еще непригляднее, чем несколько часов назад. На улице в пять рядов движутся автомобили, и по ее сторонам я вижу небольшие предприятия, склады, маленькие неосвещенные бары и клубы, где обычно по вечерам расслабляются рабочие. Здесь совсем рядом аэропорт, и реактивные самолеты ревут прямо над головой.
Коммерческое предприятие Брюзера расположено на Гринуэй-плаза. Пока я сижу в машине на грязной парковке, замечаю, что вдобавок к химчистке и видеопрокату здесь же находятся винная лавочка и маленькое кафе. Наверняка трудно сказать, потому что окна зашторены, а двери заперты, но сдается, что сама юридическая контора занимает шесть-семь помещений в центре здания. Сжав челюсти, я рывком открываю дверь.